Пляска одержимости
Шрифт:
Судьба сделала оборот. Завершила свой круг с места, где она должна была умереть — но выжила, и теперь вновь стояла тут.
Стоя у края эстакады, Харада рассеянным взглядом смотрела вниз, не чувствуя даже страха. На губах явно проступила кровь, и она торопливо облизнула ее языком, проведя по губам быстрой змейкой. Бросила косой взгляд назад, на собственную руку, так крепко вцепившуюся в перила. Дешевый хром… Когда-то давно она дала отсечь от себя так много, и все ради этой сраной корпорации. Все ради пути наверх. Какая ирония, что, в итоге, та ее кинула, разобрала по кусочкам, уничтожила. Какая глупость.
От
В голове проносились отстраненные картины. Воспоминания.
«То же самое место, где и тогда… Десять лет назад…»
Одна лишь мысль об этом была подобно впившейся в гнойную рану игле.
Да, именно это место десять лет назад стало точкой отчета, которая начала невообразимо долгую и мерзкую историю жизни в «Хорин». Кто бы мог подумать, что в конечном итоге она вновь вернется сюда, на этот мост, где когда-то давно чуть не совершила роковую ошибку и не сиганула вниз, прямо в воду. Хотя, кто знал, что случилось бы в той далекой невозможной реальности, где ей все же удалось бы сделать это? В том далеком размытом образе, к которому Харада так долго тянула руку… Так безуспешно.
Было бы хоть кому-то дело?
Харада сомневалась.
Однако, даже сейчас, благоразумие не покинуло ее окончательно. Самоубийство было глупой затеей. Мысли об этом — тем более. Последние полтора года дали ей хорошо понять, как все же ценит она свою пусть мизерную и несчастную, но все же продолжавшуюся жизнь — а поддайся она тогда собственным страхам и искушениям, сделай шаг в пустоту раньше, то потеряла бы и это. С другой стороны, тогда ей было что терять — будущее, всю жизнь впереди, ей даже восемнадцати-то не было по сути, совсем сопля, так, наверное, подумал и Вашимине, а сейчас даже это было утрачено за долгий десяток годов.
Скоро ей будет тридцать. Молодость осталась позади, та, которую велено было прожить весело и с чувством — ее же она бездарно потратила на работу до крови на ладонях в попытках добиться хоть чего-то. И ведь она и правда так думала, что вот, почти, еще чуть-чуть и она сумеет достигнуть успеха. И думалось Хараде, что именно тогда и начнется ее счастливая молодость, та самая, которую она не потратит бездарно, но будет не просто счастлива, но еще и при деньгах. Сможет улыбнуться остальным, тем, кто в школе так бездарно дразнил ее, покажет им!..
Но все это было бездарно утрачено.
Да что уж там с высоким слогом. Она все проебала.
Очень хотелось винить Тайтэна. За то, что издевался, ненавидел, заставил ее… Даже говорить об этом не хотелось. Очень хотелось винить Вашимине. За то, что не оценил, игнорировал, не помог. Очень хотелось винить Никайдо. За то, что опоздала, не стала поддержкой, осталась в стороне. Очень хотелось винить Ямато. За то, что сломал жизнь, разрушил все выстроенное с таким трепетом, искалечил…
Очень хотелось.
Ямато…
Рука непроизвольно сжала металл ограды крепче.
Харада замерла, чувствуя, как неприятно холодит кожу ледяной ветер. Ярость начала отступать, как и адреналин, оставляя место лишь усталости и разбитости.
Она не вспоминала это имя таким образом довольно долгое время — оно пришло на ум лишь в тот момент, когда она заявилась на порог к Широ и подумала о том, чего никогда не случилось. После этого было как-то не до того — изнуряющая работа, пустые
И невозможно было понять, что с ним делать.
Искренне ненавидеть? За полтора года это желание стухло. От яркой ненависти остались лишь ошметки. Когда-то давно Харада пообещала себе, что будет думать о нем каждый день, каждую секунду, чтобы хранить в сердце ту жгучую ярость для их встречи — той, что несомненно должна была состояться, как ей казалось. Но утопичным желаниям не было места в реальной жизни, и со временем образ Ямато стирался, лицо забывалось, голос складывался из гула собственных мыслей — лишь образ, фальшивка, не настоящий Ямато. Не тот ребенок, которого она встретила в дешевом ресторане, которому жеманно улыбалась, и который поведал ей историю о том, как трудно ему живется с амнезией. Игра света, созданная из лоскутков эмоций. В зависимости от момента менялся и образ, от монстра, убившего супругу Тайтэна, до жалкого мальчика, умоляющего не убивать его друзей.
Но одно было четко.
Единственное воспоминание о Ямато, что было чисто, словно стекло.
Тот самый момент, та самая секунда, когда он схватил ее отрезанную руку и взглянул на нее отрешенным стеклянным взглядом. Когда скривил лицо, словно собирался заплакать, скуксился, искази рот будто бы в омерзении… Когда бросил глупое извинение и сбежал. Харада помнила — его странный взгляд, все это, и видела, с каким ужасом он смотрел на нее. Он ведь не хотел, она чувствовала это, давно работала с людьми, и эта эмоция была невероятно четкой. Он ведь так оплакивал смерть Цубаки. Ямато бросил это последнее глупое: «прости» дрожащим слабым голосом, и дал деру, будто и сам хотел поскорее сбежать от всех ужасов принятия вины.
Харада искала о нем много информации. Она знала, как выглядят люди, которые добровольно выбрали путь крови и трупов, знала сраных шиноби, самых известных, серфила «Саншайн», доску для нетраннеров в Сети, где хваталась за любые слухи. Но таковым Ямато не выглядел, отнюдь. Он был похож на такого же неудачника, застрявшего не в своей истории. Он не стал глумиться над ней после победы, извинился, пусть и струсил.
Эта мысль держалась в голове крепко.
Ямато продолжил свой кровавый парад и завершил начатое четыре года назад, оставив «Хорин» в растерянности и ярости. Раньше, наверное, Харада бы от души посмеялась над ними, но в душе бы наверняка пожелала Ямато провала, из зависти, может, или отвращения — сейчас отчего-то не хотелось ничего из этого, может, лишь позлорадствовать над Тайтэном, упустившим момент гибели всей его семьи. Так ему, этому уебку, и надо.
За голову Ямато, судя по данным, которые она раскопала во время работы с «Химико», обещали огромную баснословную сумму, этого хватило бы на безбедную старость и счастливую жизнь до этого, но Харада чувствовала — найди она беглеца, отыщи его, то сейчас все равно не сдала бы «Хорин».
Просто назло.
Вода под ногами шумела. Волна, налетевшая на бетонный барьер, брызгами взмыла в воздух, отвлекая от размышлений.
Ладно, чего тянуть резину. Пора было сделать хоть что-то без оглядки. Поставить жирную точку.