Пляска смерти
Шрифт:
Он посмотрел на меня зеленовато-карими глазами, долгим, оценивающим взглядом, потом опять повернулся к Жан-Клоду:
— Я думаю, мы можем друг другу помочь, Жан-Клод. Начну я. — Он глубоко вздохнул. — Когда Самсон сказал, что Теа думает не как человек, он был вполне прав. Она — последняя из сирен, и это довлеет над ее разумом. Она видит в наших мальчиках обещание силы и решительно настроена его исполнить. — Сэмюэл замялся — даже при столетиями отработанном самообладании видно было, что ему неловко. — Теа происходит из того времени и того народа,
— Всякий, имеющий классическое образование, с ними знаком, — ответил Жан-Клод.
— Отец, так история получится очень долгой.
Сэмюэл посмотрел на сына:
— Сейчас, когда пришло время быть честным, сознаюсь: не уверен, что не передумал говорить.
Самсон коснулся руки отца:
— Тогда позволь мне.
Сэмюэл мотнул головой:
— Нет. Я мастер и я отец — и я буду говорить сам. — Он посмотрел на Жан-Клода. — Теа пыталась пробудить в Самсоне силу сирены.
Мы с Жан-Клодом только заморгали. Ричард вообще ничего не понимал, потому что мы не рассказали ему, как сирены приходят в силу. Или рассказали? Уже не помню. Но ответила именно я:
— Ты хочешь сказать, что твоя жена пыталась соблазнить вашего сына?
Он кивнул.
— Самсон пришел ко мне, и я ей сказал совершенно недвусмысленно, что, если она попытается еще раз, я ее убью. Когда близнецы стали проявлять первые признаки силы, я повторил свои слова.
— Ты действительно ее убил бы? — спросил Жан-Клод.
Вежливая маска слетела, глаза Сэмюэла вспыхнули огнем, но он тут же опустил их и пригасил гнев.
— Я люблю жену, но своих сыновей я тоже люблю. Они — всего лишь дети и не могут себя от нее защитить.
— В защиту своей матери я должен сказать, — перебил Самсон, — что она, услышав в ответ «нет», отступила. Хотя могла бы этого не делать. Я — ее сын, но я еще не сирена, и если бы она воспользовалась своей силой, у меня бы не осталось выбора. Она остановилась, когда поняла, что я в ужасе. Почему меня это так взволновало, она не поняла, но приняла это.
Мы с Ричардом переглянулись, и впервые, думаю, у обоих появилась мысль: «Бог ты мой, бывает куда хуже!» Оказывается, существуют вампиры, куда более сексуально раскованные, чем Жан-Клод и Белль Морт. Ой, не надо.
— Боюсь, — заговорил Сэмюэл, — что умение Теа сдерживаться не совершенно. Близнецам уже семнадцать, достаточно взрослые для брака и много для чего. Боюсь, что у нее будет искушение с ними зайти дальше, а воля у них не так сильна, как у Самсона. Им легче замутить ум и вызывать вожделение.
— И тогда ты выполнишь свою угрозу? — спросил Жан-Клод. — Даже если секс сделает их сиренами?
Лицо и голос у него вновь стали совершенно непроницаемы.
— Они придут в силу, но не уверен, что их рассудок такое выдержит. Можешь ты себе представить обладателя силы Теа, и даже большей из-за добавки моей крови, и притом безумного,
Он покачал головой, и тревога на его лице лежала шрамами, глубокая, как следы, оставленные долгим-долгим бременем.
— Это был бы ужасный выбор, — сказал Жан-Клод.
Сэмюэл собрался, и лицо его снова стало спокойным, даже приветливым и заурядно симпатичным.
— Но если мы сможем ввести их в силу, не привлекая сил Теа, то альтернатива не так страшна. Наоборот, эти альтернативы прекрасны и привлекательны, а я буду у тебя в долгу.
— А ты совершенно уверен, что секс с ma petiteдаст твоим сыновьям то, чего ты хочешь?
Я открыла рот возразить, что ни на какой секс ни с кем из них я не соглашалась, но Жан-Клод стиснул мою руку — дескать, не торопись.
— Может быть, и нет, но я надеюсь убедить Теа, что если даже Анита не сможет их сделать полными сиренами, то и никто не сможет, даже сама Теа. Если Анита попытается и потерпит поражение, то Теа смирится, что они вообще не сирены.
Жан-Клод посмотрел на меня:
— Ma petiteи Ричард, если у вас есть вопросы, самое время их задать.
— Ты сказал «семнадцать»? — спросил Ричард.
Сэмюэл кивнул.
Ричард посмотрел на меня — очень красноречиво.
— Я уже отвергла их как слишком юных, Ричард, можешь на меня так не смотреть.
И я отобрала у него руку, поскольку такого взгляда не заслужила.
— Но Самсона ты трахнешь небось.
Я встала, отпустив их обоих, и уставилась на Ричарда в упор.
— Извинись передо мной, Ричард. Сейчас же извинись.
На его лице отразилось смущение, но и гнев тоже.
— Я не должен был этого говорить и приношу свои извинения. Но ждать от меня радости, что ты добавишь еще одного мужчину к списку любовников, тоже не надо. Извини, Анита, но меня это никак радовать не может.
— Я тебя спрашиваю, со сколькими женщинами ты спал на этой неделе?
— Нет, но тебе не приходится с ними знакомиться.
Против этого я не могла возразить.
— Хорошо, ты прав. Мне бы было неприятно видеть твоих партнерш. — Я взметнула руки в воздух. — Черт побери, Ричард, у тебя есть сейчас мнение, не основанное на ревности?
Он опустил глаза, потом встал с дивана и заходил по комнате, подойдя к краю ковра.
— Я только вижу, когда смотрю на Самсона, что он неплохо выглядит, моего роста, и… я просто не хочу, чтобы ты с ним трахалась. Но так как я вообще не хочу, чтобы ты с кем-то трахалась, кроме меня… — Он развел руками.
— Я затронул больной вопрос? — спросил Сэмюэл.
— Давний спор, — ответил Жан-Клод.
— Если тут есть проблема, — сказал Самсон, — оставим этот вопрос. У нас было впечатление, что никто не будет возражать, если Анита расширит свой список мужчин.