Плясун. Книга первая. Сказка про белого бычка

Черный Игорь Витальевич

— Уел! — развел руками Спитамен-ака. — Ты как заправский мулла. Однако и правда пора. Нам еще бычка разбудить надо. А он большой соня.

Бычка? Какого такого бычка? Еще одна деталь маскарада? Не слишком ли реалистично, почтеннейшие?

Как и следовало ожидать, бычок был белым. Точная копия того, которого усыпил Роман в пустыне по дороге из Нукуса в Бустон.

Или — не копия?

Впрочем, нет. Тот был покрупнее. Это стало очевидным, когда ошалелое от внезапно

поднявшегося вокруг него шума и толчеи животное, наконец, встало на ноги. Тупо уставив морду в пол, бычок тряс головой, пытаясь проснуться. Точь-в-точь как человек, мучимый похмельем.

Пастух поднес к ноздрям четвероногого пучок какой-то остро пахнущей травы. Бычок шумно втянул в себя воздух и вдруг резко дернулся. Густо опушенные ресницами веки часто-часто затрепетали. Еще один кивок головы, и на людей глянули очи, в которых, Роман готов был поклясться чем угодно, светился разум. Как у собаки. Что, в общем, странно для жвачного.

— Коровий нашатырь? — поинтересовался питерец, беря у Фработака траву, чтобы лучше ее рассмотреть.

Что такое «нашатырь», горец, естественно, не понял. Но догадался, что молодой человек спрашивает о чудесных свойствах растения.

— Трава Ахура-Мазды, — пояснил с благоговейным придыханием. — На ноги ставит, сил придает, дурной глаз отгоняет. Бо-ольшая редкость. Один день в год собирать можно.

— Прямо цветок папоротника, — буркнул Градов, возвращая пучок.

Фработак не взял, жестом показав, что парень может оставить траву себе. По его меркам это, наверняка, был царский подарок, и журналист оценил щедрость, с чувством пожав новому напарнику руку.

— Как выбираться-то будем? — с сомнением поглядел на бычка Роман. — Мирза, небось, везде своих нукеров расставил, чтоб птичка не упорхнула.

— А никуда выбираться и не нужно, — молвил Спитамен-ака. — Ход начинается прямо здесь, в хлеву.

Пройдя мимо стойла, в котором, мирно склонив головы, посапывала пара осликов, Усто ракс подошел к стене и нажал на какой-то одному ему ведомый кирпич. В полу, едва ли не под ногами Романа образовалось большое отверстие.

Журналист, присветив себе фонариком, увидел, что вниз ведет пологий спуск.

Фработак похлопал бычка по холке, повязал ему на шею алую ленту с колокольчиком и, взявшись за нее, повел животное вниз. Следом за ними двинулись и учитель с учеником.

— Это что? — оглядываясь по сторонам, дивился Градов.

Находились в просторном тоннеле, стены и потолок которого были отделаны кирпичом. Судя по состоянию кладки, сооружение было очень древним.

— Подземный ход, однако, — расплылся в довольной ухмылке мастер. — Думаешь, зря я это место выбрал? Рядом Топрак-кала, сынок. А вокруг нее таких ходов видимо-невидимо. Часть оборонительных укреплений бывшей столицы Хорезма.

— И что, так-таки никто о них и не знает? — усомнился журналист. — Экспедиция Толстова здесь не один десяток лет работала.

— Зачем не знает? Кому нужно, тот ведает. А археологи

раскопали парочку полузасыпанных ходов и тем довольны были. Вот о чем писать надо, а не о каких-то фальшивых бумажках.

— И напишем! — с энтузиазмом согласился питерец.

— Я тебе напишу! — погрозил ему кулаком учитель. — Это не моя тайна, а всего нашего клана. Поищи себе другую сенсацию.

— А далеко еще идти? — осведомился Роман где-то через полчаса.

Ни с того ни с сего ощутил смертельную усталость. Храбрился, храбрился, а напряжение от давешнего турнира таки дало о себе знать. Чувствовал, что еще немного, и он будет не в состоянии сделать хотя бы один шаг.

— Об этом вон у него спроси, — пожал плечами Спитамен-ака и ткнул пальцем в белого бычка. — Он у нас Проводник.

— В смысле?.. — не понял парень.

— Да вот так. Думаешь, блажь в голову пришла старику — быка за собой тащить? Нет, сынок. Он здесь за главного. Когда колокольчик трижды зазвонит, тогда и пришли. Каждый раз иначе бывает. То пару шагов сделаешь — и на месте, а иногда и нескольких километров мало бывает.

— Этот ход такой длинный? — ужаснулся журналист.

При упоминании о «нескольких километрах» у него затряслись поджилки. Не хватало еще, чтобы прямо сейчас отказали ноги. И что тогда? Ехать верхом на быке, как Шива?

Попытался вызвать в памяти видение бронзового лика Плясуна.

Ничего не вышло.

Надо бы попросить о помощи учителя. Его умелые руки могут сотворить чудо.

Поймал себя на мысли, что понятие «чуда» стало для него каким-то обыденным, само собой разумеющимся. Неужели он и впрямь начал верить во всю эту чушь с волшебными амулетами, окнами в прошлое, быками-проводниками, одолень-травой?

Глупости!

«Дзень», — слабо тренькнул колокольчик.

— Ага! — кивнул Спитамен-ака. — Мы уже близко. Пора прощаться.

— Как?! — воскликнул Роман. — Вы не пойдете с нами, домуло?

— Нет. Мне дальше нельзя.

— Почему?

— Сегодня не мой день. Окно открыто для тебя. Да и надо же ваши спины кому-то прикрыть.

«Дзинь-дзень», — колокольчик звякнул уже гораздо громче.

— Все, все! — развел руками Усто ракс. — Прощаемся.

Пожал руку Фработаку.

— Береги парня, — попросил на хорезмийском. — Он мне вместо сына.

Горец кивнул. Дескать, понятно, о чем речь.

Настал черед Романа. Они с учителем обнялись.

— Не суйся на рожон, — похлопал его по спине Мастер танца. — Сиди тихо, как мышка. Через неделю я за тобой приду. Ну, может, через две. Пускай здесь все утрясется.

— Позаботьтесь о Бахор, учитель. Пожалуйста.

— А как же.

— И еще… Позвоните по этому телефону, — назвал номер своего шефа, — и скажите, что со мной все в порядке. Мол, скоро вернусь и сдам материал.

— Ладно уж. Ступай. И да пребудет над тобой благословение Натараджи.

— Ом нама Шивайя!

— Ом!