Пляжный клуб
Шрифт:
Джем оросил ее легким дождичком.
– Джем, я сейчас сварюсь! Реально. Полей меня как следует!
– Хорошо. – И Джем окатил ее мощной струей. Грудь, ноги, голый живот. Марибель повернулась, и он облил ей плечи, спину и задницу, и обливал, пока она не промокла насквозь, а у него в штанах не встало колом.
– А если я предложу тебе попутешествовать по Юго-Восточной Азии? Поедешь? – спросил он. – Остановимся в отеле «Раффлз».
С ее мокрых, собранных в хвостик волос капала вода.
– Ты милашка, – ответила она. – Спасибо за душ.
И побежала
Джем подобрал шланг и вошел в вестибюль.
– Тебе сообщение, – бросила Лав. – Надо же, в кои-то веки у нас появился импозантный одинокий мужчина, и тот предпочитает проводить время в компании коридорного.
Она протянула Джему розовый листок, где было написано: «Развлекаешься? Н. Р.».
– Кстати, раз уж ты все равно к нему, для него тут два сообщения. Я телефон оборвала, а он так трубку и не поднял.
– Не хочет, чтобы ему передавали сообщения, – сказал Джем. – Но я захвачу, мне все равно.
Лав протянула Джему два листка, и тот сунул их в карман. Выскочив через боковую дверь, он прочел их. Не хорошо, конечно, совать нос в чужие дела, но уж очень хотелось побольше узнать о новом госте, прежде чем опять с ним выпивать. Первое послание гласило: «Звонила ваша подруга. 11.05 утра», и рядом – галочка в квадратике с надписью «Перезвонить». Другое сообщение было от доктора Кентона. Вероятно, доктор Кентон – это психиатр. Со времени своего приезда в Нантакет Джем успел уяснить, что все, кто живет в Нью-Йорке, посещают психиатра. А может, этот Кентон – клиент и хочет, чтобы Нейл отправил его в отпуск на Таити поиграть в гольф. Скомкав листки, Джем небрежно пихнул их в карман.
После работы Джем постучал в дверь номера пять. На этот раз Нейл не спал. Он забил косячок и вовсю дымил.
– Курнешь? – предложил Нейл.
– Пожалуй, – ответил Джем, устраиваясь в кожаном кресле. В этой комнате он прибирал уже раз двадцать, и его жутко манило кресло. Хотелось утонуть в нем, словно в гигантской руке. Джем подцепил самокрутку пальцами и затянулся. Подержал в себе дым, сколько мог, и передал косячок Нейлу.
– Не думал о путешествиях? – спросил тот. – Я-то как раз много размышлял после твоего ухода. Калифорния так Калифорния, только сначала попутешествуй вволю.
– А какое вам дело? – спросил Джем. – Не обижайтесь, но какая вам лично разница, поеду я или нет? Мне так и так ваши туры не по карману.
– Чисто по-человечески, – ответил Нейл. – Вот смотрю на тебя и думаю: ты ж совсем молодой, вся жизнь впереди. Ах, если бы начать все заново, я бы снова поехал. Это единственный поступок, о котором я ни разу не пожалел.
– То
Нейл докурил косяк.
– Поверь, если решишься, будешь благодарить меня всю жизнь.
– А можно задать вам вопрос? – Джем подошел к комоду, превратившемуся в импровизированный бар, и плеснул себе водки.
– Валяй.
– Почему вы приехали сюда один? Уж наверняка не для того, чтобы коротать одинокие вечера. Иначе вы бы меня не приглашали.
– Почему один? Зачем приглашаю? Ха! – Нейл заложил руки за голову и, опрокинувшись на постель, продолжил, глядя в потолок: – У меня проблемы. Немного по мелочи и одна крупная. Я приехал сюда, чтобы все обдумать. Временами обдумывать надо в одиночестве, хотя случается, нужно мнение человека со стороны. Мы с тобой – чужие. Ты не обязан здесь сидеть и закладывать за воротник, но все равно согласился. Может, потому что тебе хочется получить еще сто долларов на чай. А может, из чистого альтруизма. Я не знаю, почему ты здесь. Я пригласил тебя, поскольку мне нужна третья сторона. Незаинтересованная. Чувствуешь разницу между незаинтересованностью и безразличием?
Джем покачал головой:
– Я ведь заинтересован.
– Заинтересован он, ишь. Ну ладно, положим. Как думаешь, есть у меня жена?
– Нет. – Джем вспомнил про мятую бумажку, которая лежала в кармане. Подружка. Самое время достать это сообщение и показать его Нейлу.
– С чего вдруг?
– Вы не их тех, кто женится, – ответил Джем. – Сразу видно, вольная птица.
– Я и не женат, – подтвердил Нейл. – В Нью-Йорке у меня женщина. Я с ней живу. Ее зовут Дезайри, «желанная». Если по моей жизни поставить спектакль, он будет называться «Подружка по имени Желание». Ох ты! – Его слегка качнуло, когда он поднялся, чтобы налить еще выпивки. – У нас ребенок. Девочка.
– Очень мило, – ответил Джем. И засмеялся, хотя в этом не было ничего смешного.
– Дезайри не еврейка и не хочет обращаться в веру. Это значит, что наша дочь, мой единственный ребенок, не будет воспитываться по еврейским канонам.
– И это – та самая, «большая» беда? – спросил Джем.
– Нет, эта – маленькая, – ответил Нейл. – Еще есть одна проблемка. Не могу решить, брать ли мне Дезайри в жены. Я ее, конечно, желаю, а вот люблю ли?… Люблю ли я ее настолько, чтобы сделать своей женой? Или я женюсь лишь ради дочурки?
Джем слушал вполуха. Мысли путались, он не мог связать двух слов. Из головы не выходила встреча с Марибель.
«Ты милашка». Внезапно его осенило, что она пришла на парковку и ушла, так и не повидавшись с Маком.
– Я люблю женщину по имени Марибель, – признался Джем. – Люблю ее так, что сил нет. А она помолвлена с другим. И этот другой, блин, мой начальник.
– Точно любишь? – спросил Нейл. – Ты вспоминаешь о ней первым делом, когда просыпаешься с утра?
– Даже раньше, чем первым, – сказал Джем. – Мы с ней встречались две недели. Я ее целовал, держал за руку. Видел грудь. – Он откинул голову на подголовник. – Она будто внутрь меня просочилась.