Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна?
Шрифт:
– Какие сложности, сколько сил впустую. А можно было всего лишь не ходить в том апреле на рыбалку, - сказала мама, посасывая коктейль из трубочки.
– Сидел бы дома, помогал бы мне с ребёнком, и был бы жив, - заканчивала обычно мама торжествующе.
Глава одиннадцатая. Переселение
Глава одиннадцатая
Превращение
Ближе к Рождеству нагрянула тётя Надя. И сказала:
– С чего ты взяла, что он умирал?
– Да ты что, Надя?!
– А может это всё мистификация?
– сказала тётя Надя.
– Как?
– А так. Умер другой человек. Фамилия и имя у него очень распространённые.
– А отчество?
– Да при чём тут отчество?
– всполошилась тётя Надя.
– Как-нибудь всё подстроил и пропал на десять лет. Теперь вернулся с деньгами.
– Тётя Надя! Нет!
– сказала я.
– Он же был как тряпичная кукла, а теперь ...
– Ты, Лора, помешалась на своём кружке. Мама мне показывала твоих кукол. Там есть такие страшные, старуха носастая например, от которых башня едет. Вот у тебя глюки и начались. Я его касалась, - орала тётя Надя, между глотками чая, тапки болтались на носке, ноги воняли котами.
– Ничего он не как тряпичная кукла.
– Где это ты его касалась?
– А в торгсине.
– Он что? Ходит в торгсин?
– мама даже присела от удивления на табуретку.
– И пиво пьёт!
– заявила тётя Надя.
– Вся эта смерть была масштабная мистификация!
– Наддьк, ну ты подумай. Карточка из поликлиники пропала же!
– Поэтому и пропала, чтобы скрыть, что он жив.
– Да нет же. Она пропала, потому что они мазь от невралгии ему выписывали вместо того, чтобы аспирин прописать. Неправильный диагноз - врач мог лишиться работы.
– Не врач, а терапевт. Не путай попу с пальцем, - сказала Катя и покосилась на меня.
– Не может такого быть.
– А кукла в человеческий рост с деньгами в кармане значит может быть?
– настаивала тётя Надя, тряся подбородками.
– Он говорил, там у них плывунах эксперимент.
– Он говорил. Ты сама подумай. Какие плывуны?!
– и тут Надя хлопнула себя по лбу.
– Девчонки! Как я сразу не догадалась. Это же просто близнецы. Поэтому его мать тебя на порог и не пускала, чтобы ты их тайны не узнала. Точно! В квартире живёт его двойник-близнец.
– Надя! Ты начиталась романов.
Тётя Надя значительно молчала, огорошенная собственной догадкой. Она выжидательно смотрела на маму, всем своим видом как бы говоря: «Это кто ещё тут из нас начитался романов, надо выяснить».
– Хорошо он скрывался, - сказала мама.
– А как быть с местью за нас? С этими падениями, болезнями Стаса, с ожогами у Лоры в лагере, и увольнениями у меня на работе?
– Да не было никакой мести. Всех плохих бог рано или поздно карает. За всё. Ты разве не знала?
– Да знала, но как-то по жизни редко видела. Все плохие живут припеваючи. А все хорошие прозябают.
– Тётя Надя, - сказала я.
– Нет! Папа никакой
– Я устала от вас. Давайте чай пить, - сказала тётя Надя.
– Где ваш второй-то?
– Кто? Близнец?
– испугалась мама.
– Да нет, отчим.
– В комнате.
– А тот где?
– В моей комнате, - сказала я.
– В общем, мужики по комнатам, а мы по конфетке, - улыбнулась тётя Надя.
Но мне было не до смеха. Смятение вкралось в мою душу. Значит, папа - не потусторонний, а обычный? Пропал, теперь осознал и появился... Но почему тогда отчим всё чахнет и чахнет? И даже уже в компьютере своём ничего больше не смотрит и совсем не гремит ключами от сейфа?..
Линолеум стал отходить сам собой аккурат под 23 февраля. Даже не так. Сначала начали отходит плинтуса, а потом уж заворачиваться линолеум.
– Вот!
– торжествующе сказал отчим.
– Я же тебя предупреждал!
– Ага, ага, - отозвалась мама.
– Спустя семь лет начал отваливаться.
– Да, спустя семь лет, - рявкнул отчим.
Отчим опять ходил в полицию. И опять приходил участковый. Никого опять не нашли. Участковый проверил балконы, порылся в шкафах, заглянул даже в мусорное ведро, не побрезговал. Папа сидел в моей комнате, но его участковый не видел. Это был вынос мозга для отчима: он-то его видел, а участковый нет. Отчиму пришлось заплатить штраф. И участковый обязал его посетить психдиспансер. Мама ругалась со Стасом ужасно. С работы его уволили. Он ходил в поликлинику, в мою и взрослую, нас с мамой тоже из-за него вызывали к психоневрологу... Меня в школе обязали ходить к психологу. Дети в основном были из началки - там обычно обижают сильно. И я такая лосина среди этих детей. Врач сказал, что я придумала себе папу.
Я не пошла в школу 23 февраля. Да ну... Все будут парней поздравлять. Я себя чувствую неуютно во все эти праздники. Я в классе одиночка. Все вместе, а я одна. У всех там интриги, кто кого бросил, кто кому «валентинку» подарил, у меня нет точек пересечения в своём классе. И я не пошла. Проснулась к обеду, от ругани. Папы в комнате не было. Мама вернулась с работы рано - предпраздничный день, у них приёма населения сегодня не было. А на сабантуй мама не осталась. У них из мужчин - только охранники и сторожа.
Я вышла в ночнушке в коридор.
– Что он тут поселился?
– хрипел отчим.
– Он поселился у своей дочери в комнате. Он отец и имеет право.
– Он умер, ты же говорила он умер!
Между тем линолеум, пытаясь завернуться в рулон, сам собой стал двигать мебель и кровать. Страшно...
Мама и отчим перестали ругаться.
– Сто процентов это он!
– счастливо сказала мама.
– Сто процентов его здесь сейчас нет, - отчим побежал в мою комнату и вдруг упал. Отчим корёжился на полу, а мебель в комнате двигалась сама собой. Отчим перестал злиться, сел на пол.