Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна?

Гуревич Рахиль

– Это что?
– Тёма испугался.

– Я стражников делаю. Ну и просто куклы.

– А-ааа. Круто. Стражники - это тоже плывуны.

– Да нет, конечно. Можно сказать, стражники -- ожившие куклы. Плывуны их программируют и выпускают в конечный мир.

– Ага. Про конечный мир я знаю. Мне Гришаня говорил.

– Пианист?
– я поморщилась.

– Да он.
– Артём замялся.
– И часто ты здесь?

Я рассказала Артёму всё про себя, он слушал меня с каким-то напуганным видом.

–

Значит, Лора, ты здесь, потому что твой папа - тень Плывунов.

– Ну да. Он ходил сгустком энергии, ему смастерили оболочку. Не в прямом смысле смастерили. Не как я кукол. А потом он отчима довёл. Отчима хватил смертельный удар, и папа в его тело вселился.

– Но твой отчим теперь ходит в теле моего бывшего друга.
– - Артём тяжело вздохнул.
– Бывшего друга.

– В том-то и загвоздка, из-за этого вся заваруха. Моего папу хотят убить. Но Эрна сказала, что плывуны в отместку убьют отчима.

– Хорошо бы, - сказал он.
– А пока этот дьявол чуть не убил меня. Если бы не Босхан Канурович с этим кипятком...

– Он тебя знает?
– перебила я.
– Неужели тот фигурист... Не может быть! Просто хулиган. Почему дьявол?

– Потому что он дьявол.

– Да ну? Такой красивый? Без рогов и хвоста?
– я представляла себе дьявола как в «Мастере и Маргарите», по телеку показывали. Он был старый и жирный. С тремя подбородками.

– Красивый, - усмехнулся он.
– А я что некрасивый?

– Ты? Очень!

– Ну вот.
– он вздохнул.
– Понимаешь, такая фигня вышла. Теперь я понимаю, что и не фигня вовсе. Всё подстроено. Всё везде подстроено. Все против меня.

Мне показалось, что он заговаривается. Я даже хотела предложить ему отдохнуть. Но не посмела. Стала слушать.

– Короче, Лёха и Влад мои друзья. Мы у физрука Босхана Кануровича бегом занимаемся.

– А танцы?

– Про танцы потом. Ушёл я с танцев.

– А я тебя так ждала на концерте. А тебя не было. Я ушла с выступления.

– Ну даёшь!
– он улыбнулся.
– Вот ты молоток!
– он опасливо посмотрел на молоток.
– - Но не отвлекай. Про этого дьявола. Короче, после утреннего катания идём с Лёхой и Владом домой в обход. А то я ж под лёд провалился. И мы этот пруд обходим стороной.

– Да ладно провалился, - говорю.
– Там стражник у плывунов специально лунки буравит. Лёд крепкий. Морозы-то какие.

– Да. Не провалился, - согласился Артём.
– Но мы от греха подальше эти пруды стали обходить. Лёха и Влад стали опасаться за моё психическое здоровье. Я же им сказал, что сидел на льду рыбак. А они его не видели. И Босхан не видел.

– Стражников не все видят. И проводников.

– Но я не мог им это объяснить. Но это неважно, точнее -- важно. В общем, на следующий день, после того, как я под

лёд провалился, то есть сегодня, мы обходили пруды. Мы втроём не пошли в школу, Босхан нас освободил, якобы заливать каток. На самом деле, чтобы мы по хорошему льду покатались, опробовали. Мы сначала побегали, покатались чуток. И пошли по домам, в обход, не мимо прудов, -- Артём явно заговаривался, но я молчала, слушала внимательно, пытаясь выудить рацзерно.
– - Идём по улице и смотрим: Дэн. Тоже, значит, не в школе. Странно, однако, - решили мы.

– Дэн?

– Это мой друг бывший, а теперь враг. Если ты на концерте была, он «Эх, яблочко!» танцевал вместо меня.

– Фу!
– сказала я.
– А я смотрю сейчас: знакомый длинный такой рядом с моим отчимом.

– А как ты его узнала?

– - Дэна? Я в конце его признала.

– - Нет, отчима. Он же в теле отца Дэна.

– Он ногами шмурыгал.

Артём улыбнулся.

– Да, да.
– начала я доказывать горячо. Папа в теле отчима. А движения у него - не отчима, свои.

– Странно, - рассмеялся он.
– Другая должна быть только душа.

– Они же не души, а тени!
– возмутилась я.
– Они движения не забывают.

– Всё, всё.
– он сделал движение рукой, типа: ниже, на полтона ниже, как дирижёр. Наверное, у этого жирного Гришани научился.
– Дэн, короче, идёт. А гололёд же. Влад бросает на землю, то есть на снег, бутылку с водой, он воду пил после из бутылки, у Босхана взял из раздевалки, ну, знаешь, маленькую такую бутылку. По двадцать рублей.

– Да знаю.

– Влад не допил, бросил эту бутылку и пнул. И бутылка вверх по дороге покатилась, и так, знаешь, уверено по снежку, ударилась о ноги Дэна и обратно вниз к нам покатилась.

– - А зачем пинать бутылку, зачем бросать?

– - Ради прикола. Ты слушай, что дальше было. Дэн повернулся, посмотрел на нас. А мы ржём. Он дальше идёт. Тогда Лёха пнул бутылку. И снова она в ноги Дэну впечаталась и к нам вниз откатилась. Утоптанная дорога-то.

– Да. Утоптанная. Я тоже по такой утоптанной сегодня шла. Чуть не убилась.

Но Артём меня слушал, он продолжал:

– Тогда бутылку пнул я. Теперь я понимаю, что Дэн только этого и ждал, он схватил бутылку и швырнул её на проезжую часть. Попал в машину, она ехала. И тут же притормозила. И оттуда вышли трое. Дэнов отец, то есть твой отчим, брат моего репетитора и он...

– Отчим брат репетитора?
– я не поняла кто кто. Я вообще тормоз по жизни, сразу много инфы не воспринимаю.

– Да нет, - взбесился Артём, схватился за скулу, выдохнул, спокойно стал объяснять.
– Вышли трое. Отец Дэна, в котором тень твоего отчима. Дальше летом у меня была репетитор по английскому, Марья Михайловна, знаешь?