ПО 2
Шрифт:
На ночлег, как меня не уговаривал Апостол, я не остался, сказав ему чистую правду – меня гонит нетерпение. Лучше спать урывками в сугробах, но при этом двигать дело, с усердием вращать подмерзшие шестеренки. Старик меня не то чтобы понял, но когда я с намеком хлопнул по рюкзаку, где скрывались его письма, он кивнул и проводил меня до дверей, взяв обещание, что в самое ближайшее время я снова его навещу. Я с легким сердцем обещал. Буду жив – загляну обязательно. Еще напомнил про нарты. И тут меня Андрей удивил. Задумчиво прищурившись, он мелко покивал и сказал, что вот сейчас никак, потому как настроился уже
Появилась еще одна интересность. Еще одна цель. И я этому был рад.
Гуляш и энтузиазм придали столько сил, что хотел ускорить шаг, но вовремя сдержал себя. И это, возможно, спасло мою жизнь.
Ахав Гарпунер поджидал за высоким снежным холмом. Не конкретно меня. Да вообще вряд ли он ждал. Просто стоял у самого склона, по пояс утонув в рыхлом наметенном снегу. Стоял белой голой спиной ко мне. Гудящий ветер бил нам в лица, унося все звуки куда-то в темную мглу за моей спиной. И это позволило мне остаться незамеченным, позволило чуть присесть и попятиться назад, прикрываясь холмом и сугробами. Но совсем я не ушел. Меня терзало опасное любопытство. Подобно любопытной мышке, я выставил нос в щель и принялся наблюдать. Почему ты замер, Ахав? Замер не как живое существо, а как странная машина из мерзлой плоти и электричества. Тебе вряд ли требуется еда и вода, тебе вряд ли нужно отдыхать. Но почему-то ты стоишь неподвижно и все смотришь и смотришь на царящий над нами светящийся Столп.
Получаешь команды?
Делаешь доклад?
Общаетесь на отвлеченные темы?
Может я слишком многое себе представил, и ты просто мерзлый труп пялящийся на свет?
Бьющий в лицо ветер, помимо снежной колкой пороши и холода, принес кое-что – отзвуки человеческой речи. Русский язык – это я понял сразу, уловив слово «смиренный». Причем звучало это слово надрывно, произносилось истово как молитва, повторялось раз за разом. Мы с Ахавом повернулись к источнику звука одновременно и оба подались вперед. Я захлопнул рот ладонь, останавливая рванувшийся наружу предупреждающий крик – не поможет. Ветер в лицо, Ахав ближе к бредущему крикуну и может бить на расстоянии. Он убьет и бредуна и меня.
Чуть сдвинувшись, я получил больше обзора и увидел вопящего. Высокий старик в длинном кожаном плаще с пышным меховым воротником, головой обвязанной серым платком, с водолазной маской на глазах, палками намертво зажатыми в рукавицах, прокладывал себе путь, двигаясь точно к Бункеру. Настолько он был хорошо «нацелен», что сразу ясно – он еще до высадки из кельи знал куда направится. За плечами старика рюкзак, пояс обвязан широким ремнем с подвешенными подсумками. Да уж… если сейчас все пройдет по обычному сценарию, то мне останется лишь выждать чуток и затем собрать неплохую добычу с «жирной» дымящейся тушки.
– Я смиренный! Я не разил! – хрипло кричал старик, упорно шагая вперед и глядя только перед собой.
Он находился уже шагах в десяти от полускрытого сугробом светящегося кошмарного Гарпунера, но не видел его. Или не хотел видеть – ведь синеватое искристое свечение в этом сумраке бросается в глаза издалека.
– Я не разил! Третьего рычага почти
Ахав поднял правую руку, нацеливая ладонь на приближающую жертву. Вдруг вздрогнул, коротко взглянул на громаду пробивающего низкие небеса Столпа и, опустив руку, развернулся и зашагал прочь, проламывая корку наста босыми ногами.
Я присел и опрометью бросился прочь, не чувствуя тяжести рюкзака, не ощущая усталости. Если он сейчас вдруг решит чуток подправить курс в мою сторону…
Повезло. Ахав выбрал нейтральный маршрут, уйдя куда-то в снежные холмы, что расположены между Бункером и берлогой Апостола. Я же, обогнув пару сугробов, проводив удаляющееся синеватое пятно взглядом, заторопился за вопящим стариком.
– Я смиренный! Я не разил!
– Эй!
– О Господи! Огради! Огради! – в мою сторону наставили…
– Что это? – буркнул я, останавливаясь в трех шагах.
– Пистоль! Не подходи!
– Дедушка… я из Бункера. Охотник. Хотел бы убить – убил бы со спины, не став окрикивать. Вы куда путь держите?
Трясущийся ствол удивительного пистолета – тут что-то прямо старинное, явившееся будто из фильмов про дуэли и секундантов – чуть опустился. Я отступил в сторону. Ствол последовал за мной и приподнялся. Пришлось рявкнуть:
– Убери ствол, дед! А то башку проломлю! Мне только не хватало ранения в ногу!
– Да я ведь… а ты чего такой молодой по голосу? Харю то ты замотал, а вот голос…
– Тебя в Бункер проводить?
– Да! Будь милостив! Смиренный я. Столпобоязненный, мирный. Срок отбыл тихо, вреда никому не чинил.
– Давай за мной, старик. Тут шагать меньше километра.
– Как отблагодарить за помощь? – пистоль убрался за пояс, старик подобрал со снега палки, кивнул в знак готовности продолжать путь.
– Никак – отмахнулся я – Про Бункер уже знал, да?
– А то ж! Сведения долгие годы собирал. И платил за них всегда щедро. Кто ж захочет едва свободу получив погибать в снежной мгле. Говорили, что здесь зверей лютых хватает.
– Снежные медведи – ответил я, выбрав для ходьбы средний темп и ведя старика кратчайшим путем – Хищники. Есть и крылатые твари, что нападают с неба. Поэтому поспеши старик, поспеши, если не хочешь, чтобы тебя как орел ягненка ударили страшными клювом, подхватили когтями и унесли в облака.
– Господи! Поспешим!
Какой он весь из себя пугливый, столпо-бого-боязненный… Будь у меня интерес, спросил бы – кого он боится больше. Бог или Столп для него страшнее? Ведь Бог где-то там, а может и вовсе в этом мире отсутствует, а вот Столп – вот он, зловеще сверкает и посылает страшных архангелов с электрическими разрядами.
Черт…
Только что на моих глазах произошло нечто очень важное.
Протаптывая тропинку, я вел за собой старика, машинально сканировал окрестности, смотрел вверх, оглядывался через плечо, но все мои мысли были там – в месте и временном промежутке, где Ахав Гарпунер пощадил смиренного, перед этим коротко глянув на Столп.
Гарпунер не убил сидельца, что во время тюремного заключения почти не касался третьего «залпового» рычага. Сиделец не стрелял по Столпу и спустя десятилетия, в качестве ответной благодарности, Столп не уничтожил освобожденного старца.