По битому стеклу
Шрифт:
Вопрос Плетнева оторвал меня от раздумий о ветчине, я подняла глаза на мужчину, сморщила нос и ответила:
— Ты-то сам как думаешь?
— Мне не понравилось, как Валентин смотрел на тебя, — заметил Плетнев крайне недовольно.
Я успела уже надкусить круассан и испачкать губы в сливочном масле. Пришлось отложить выпечку, промокнуть рот и озвучить внезапную догадку:
— Это сцена ревности?
Плетнев не спешил отвечать. Налил себе кофе из серебряного кофейника, сделал
Я тоже не торопилась возвращаться к завтраку, уж очень интересно было, что он мне ответит.
— Нет, — сказала наконец Плетнев, — это не сцена ревности.
— То есть ты не ревнуешь? — уточнила у него на всякий случай.
— Ревную.
— Тогда что это? Допрос? — продолжила я чуть насмешливо.
Плетнев чуть поморщился и сказал уже совершенно другим тоном:
— Я просто задал тебе вопрос и хочу услышать на него ответ.
Но перемена в его настроении меня не насторожила.
— О, как. Проснулись инстинкты собственника?
И потянулась налить себе кофе. Гулять, так гулять.
Но Плетнев перехватил мою руку, вынуждая сесть на место.
— Я не хочу, чтобы моя женщина разгуливала голая перед другими мужчинами.
— А я и не разгуливала, — пошла я на попятный. — Я в душ шла, когда твой охранник появился в номере. Дальше ты уже знаешь, повторять не буду.
— Хорошо, — он тоже готов был уступить. — Давай оставим эту тему и вернемся к еде.
— Согласна.
Он сам налил мне кофе и подал чашку.
— Когда мы возвращаемся в Москву? — спросила в перерыве между глотками.
Кофе, кстати, действительно был так себе, средненький.
— Пока не возвращаемся, у нас другие планы, — ответил Плетнев, напуская тумана.
— Вик, — я снова отложила круассан, — что ты задумал?
— Мне нравиться, когда ты меня так называешь, — с удовольствием сказал Плетнев. — Вик. Очень…. Интимно.
— Какой же ты развратный тип, — в шутку пожурила его.
Плетнев привстал и потянулся ко мне.
— Развратный, — согласился он, целуя мои губы. — М-м-м-м, маслице…. Вкусно-то как….
Стараясь не прерывать поцелуй, Плетнев поднялся, одной рукой удерживая меня за талию, другой сдвинул посуду в сторону и усадил меня на освободившееся пространство, вклиниваясь между моих ног. Я тут же обвила ими мужскую талию и притиснулась как можно ближе.
— Развратный тип, — повторила, касаясь губами его губ, — а как же завтрак?
— Да черт с ним, — отмахнулся Плетнев. — Потом позавтракаем, согласна?
И его рука скользнула по груди, развязывая платье.
— Абсолютно, — выдохнула я, ощутив как напряжный член прижался к моему бедру.
И
Я тонула. Захлебывалась. Растворялась. В своих ощущениях, в мужчине, что поддерживая меня под ягодицы, ритмично заполнял собой. Я чувствовала, как член глубоко входит в меня, почти касаясь матки. На какой-то миг испугалась боли, но ее не было — только жаркая волна наслаждения прокатилась по телу. Я впилась пальцами в мужскую спину, не отдавая себе отчета в том, что ногти вспороли теплую кожу, оставляя красные полосы.
Плетнев дернулся, его руки ощутимо сжали мою попу, еще глубже насаживая меня на твердый член.
— Ви-и-и-ик, — простонала я, бессильно откидывая голову.
Плетнев шумно выдохнул через сжатые зубы и кончил следом за мной.
Упал рядом, притянул меня к себе, поцеловал в щеку. Стало смешно.
— Ты чего? — спросил немного хрипло.
— После всего, что мы с тобой вытворяли, меньше всего я ожидала поцелуя в щеку.
— Что попалось, то и поцеловал, — пробурчал мужчина, притягивая меня к себе.
— Когда мы летим в Москву? — вернулась я к вопросу нашего возвращения.
— Что ты там забыла? — лениво шепнул Плетнев и прикусил мне мочку уха.
— Ничего особенного, — мотнула я головой, стараясь освободиться.
— Тогда чего ты так спешишь?
— Ты можешь просто ответить?
— Могу, — согласился Плетнев. — И отвечаю: мы не летим в Москву. Мы летим в Сингапур, как я тебе и обещал.
— Почему в Сингапур?
— Потому что я хочу провести с тобой наедине хоть пару дней. Только ты и я.
— И твоя группа поддержки, — добавила я.
— Никакой группы поддержки не будет. Они летят в Москву.
— Категорично.
— Обойдемся без них, я так думаю, — ответил Плетнев.
— Мы надолго в Сингапур?
— К сожалению, только на два дня. Потом возвращаемся в Москву. Я бы рад задержаться, но дела не ждать не будут.
— Неужели ты полетишь обычным самолетом? — поддела я Плетнева.
— Нет, мы полетим на корпоративном джете.
— Да ты, я смотрю, совсем разошелся, — развеселилась я.
— Ты забыла, — притворно нахмурил брови Плетнев, — я тиран, самодур и деспот. Что хочу, то и ворочу.
При этом он выглядел так уморительно, что я не сдержалась и расхохоталась.
— Ядя, — он улыбнулся, — неужели я не могу один раз в жизни воспользоваться своим положением в личных целях?
— Это ты про самолет?
— И про него тоже, — согласился Плетнев.
— Вик, неужели ты никогда не самодурничал?
— Слово-то какое, — усмехнулся он. — И откуда взяла?
— Только что придумала. Так что, так-таки и ни разу?