По дорогам Авалады
Шрифт:
Неожиданный вопрос сбил меня с толку, а Гай продолжил:
— Лини Вийр? Угадал? По глазам вижу, что да. Не переживай, ты останешься Кото до тех пор, пока остальные тебя не раскроют.
— Как ты понял?
— Князь Рато. Единственная приближенная к нему женщина, это Лини Вийр. Князь сам тебя назвал своим «драгоценным стратегом». Тогда, в шатре. А раньше ты сама назвалась Кото Вийр, таких совпадений не бывает.
— Вижу, слава обо мне дошла даже до Ханара, — с усмешкой заметила я. — Да я знаменитость!
Гай хмыкнул.
— В виде исключения Великий Бехар примет вас.
Да я б за сто золотых сама кинулась открывать дверь! А он, «в виде исключения» …
Мы прошли небольшой, цветущий сад и зашли в дом. Особняк был двухэтажным, напротив парадного входа шла широкая лестница наверх, укрытая красным ковром.
Но подниматься мы не стали, старик повел нас по широкому коридору первого этажа, украшенному картинами с пейзажами. Портретов с предками не было, особняк Вязальщик снимал, арендовав чужое здание.
Привратник остановился возле одной из деревянных дверей и постучал. Донеслось глухое «войдите», мы вошли.
Кабинет, в котором Бехар принимал посетителей, был пустым, ни шкафов, ни мебели не было. Одну стену занимал камин, в котором горел огонь, чуть потрескивавший поленьями. Дым уходил в отверстие, магическую вытяжку, и в комнате не пахло горелым и не было дыма. На мраморном полу было постелено толстое одеяло, на котором восседал сам Бехар, напротив него лежали две подушки, обернутые красным бархатом.
Едва переступив порог, я впилась взглядом в Вязальщика, рассматривая его лицо и тело. Трактирщик не врал, глаза у него были черными, без белков, но все же он отличался от того монстра, что поселялся в моем теле. Строение челюсти было человеческим, да и ногти на пальцах не внушали ужас — они были нормальными, обычного оттенка, а не удлиненными и черными. Сам по себе он был худым, костлявым, с толстыми губами на худом, изможденном лице.
— Приветствую, — разомкнул сухие губы Бехар.
— И мы вас тоже, — слегка склонил голову Гай.
— Присаживайтесь, — он плавно указал на подушки перед собой. — Что привело вас сюда? Скажите мне, о чем вы мечтаете, о, дети мира! О чем желаете? Я, Великий Бехар, смогу исполнить ваши самые заветные мечты. Откройте мне вашу душу!
Подогнув ноги, мы присели на предложенные места и переглянулись. Гай головой мотнул в сторону Вязальщика, и поднял бровь — мол, действуй.
— Мой друг, — я показала на Гая, — хочет победить дракона, но я переживаю за его жизнь. О, Великий Бехар, не мог бы ты сделать так, чтобы в битве между ними победа досталась ему? Мы желаем, чтобы смерть обошла его стороной.
Бехар черными глазами всмотрелся в Гая. Прошла минута нашего напряженного внимания, вторая, и Вязальщик сказал:
— За сто золотых я могу это сделать, но вы уверены, что это главное желание
Гай кивнул головой, а я решилась сделать то, что изначально задумала. И да поможет мне Высшая Сила.
Я закрыла глаза, прикоснулась к своему источнику силы и вытянула из него тонкие связующие нити. Спустя секунду мое сознание коснулось чужого тела и, к своему разочарованию, я увидела светлый огонек чужой души. Он не был таким же, каким был монстр в моем теле.
«Что ты делаешь, проклятый миром? — ощутив мое присутствие, спросил Бехар. — Зачем вторгаешься в мои мысли?»
Почему опять проклятые миром? Подумав, я ответила:
«Я думала, что мы в некоторой степени похожи. Но теперь вижу, что ошиблась. Извини, уже ухожу».
«Подожди, — остановил меня Бехар, чуть помявшись, он спросил, — ты ведь умеешь перемещать души, верно? Не могла бы ты одолжить мне свое тело?»
Я удивилась. Как он узнал? Он и вправду необычный человек. Люди сопротивлялись моему вторжению в их мозг, паниковали, устраивали истерики, пугались, но предложений добровольно поменяться телами, не поступало.
«Зачем тебе мое тело? — прямо спросила я. — Я не маг, я слабая женщина».
«У тебя есть глаза, обычные глаза, — вздохнув, ответил Бехар. — И молодое тело. Мои глаза с рождения видели людей, будто мотыльки, запутавшиеся в паутине. Я вижу нити судеб, весь мир для меня — сплошное переплетение каналов между всем сущим. В том мире, что я живу, люди всего лишь темные пятна, предметы — черные пятна, и вместо изображений я слышу звуки. Хочу хоть раз увидеть мир таким, каким его видят другие».
Я усмехнулась:
«Ты легко перерубаешь связующие нити, думаешь, я позволю тебе влезть в мое тело, которое связано со мной подобными нитями? Хочешь забрать его у меня?»
Вместо ответа Бехар вдруг резко рубанул по одной из нитей, которые тянулись между мной и моим телом. Я охнула, но нить, задребезжав, выдержала удар. Бехар еще раз ударил по ней, и еще, — нить не рвалась.
«Что ты делаешь?» — возмутилась я.
«Видишь? Твои нити крепки, мне не по силам разорвать их. Твои нити — это не нити судьбы, это нечто намного прочнее. И, кроме того, разве твое тело сможет жить без твоей души? Если мне все-таки удастся разрубить связующие вас нити, то и тело твое умрет, и ты сама. Я сам умру, оставшись в мертвом теле».
Логично.
«А что я получу взамен? — спросила я. — Я тебе не милосердная монахиня».
«Чего ты хочешь? Пятьдесят золотых? Могу дать. Вы же сюда пришли не за тем, чтобы я менял ваши судьбы, я прав?»
Пятьдесят золотых! В моем мешочке остался всего один с несколькими медяками, а путешествие предстоит долгое.
И я решила продать саму себя за пятьдесят золотых.
«Я дам тебе свое тело. Но на сутки, не больше. Кроме того, человек, пришедший со мной, будет сопровождать тебя повсюду, вдруг ты решишь лишить меня невинности?»