По дорогам сказки
Шрифт:
Так ехал он не один день.
Остановится около корчмы, зайдёт, наестся, напьётся – и дальше едет.
Только одно было досадно Войтеку: продавец, видно, обманул его. Кони сперва были такие резвые, а теперь бежали всё тише, всё медленнее. Не кони, а клячи. Головы понурили и еле ногами перебирают. Под конец и вовсе заленились – легли на дороге и ни с места, только боками поводят.
Войтек схватил кнут и уже хотел было как следует угостить их, как вдруг затарахтело что-то на дороге.
Оглянулся он, видит:
Остановил старик лошадей – а были они сытые, блестящие, холеные – и спрашивает у Войтека:
– Что это у тебя, парень, приключилось?
– Да сам не знаю. Вот лошади мои заупрямились. Легли и не хотят дальше идти, хоть ты что!
Слез старик с воза, внимательно осмотрел лошадей и говорит:
– Да это они у тебя с голоду подыхают… Что ж ты за человек такой, что сам ел, а коням корма не давал!
Войтек и рот разинул. А ведь и вправду он своих гнедых не кормил, – вовсе из головы вон…
– Что ж теперь делать-то?
А девушка просит:
– Отец, купите у него лошадок! Может, мы их ещё и выходим. Я живо слетаю домой, привезу овса, воды, авось оправятся… Ну сделайте это для меня! Я вам дурного не посоветую, сами знаете…
– Ладно, – говорит отец, – так и быть. Ну что ж, парень, продашь коней?
Войтек только головой кивнул.
Старик отсчитал столько монет, сколько Войтек спросил, и это было очень кстати, потому что в материнском платочке оставалось их уже наперечёт, что называется – раз-два, и обчёлся.
Дальше Войтеку-Лежебоке надо было идти опять пешком. Но так как ходить он был не охотник, то решил сперва полежать на травке и набраться сил.
Сошёл он с дороги, улёгся во рву и задремал. Но не прошло и часу, как его разбудил скрип колёс. Войтек приподнялся на локте, поглядел. Видит: идёт по дороге та самая девушка и ведёт потихоньку его гнедых. Гнедые еле на ногах держатся, а всё-таки кой– как плетутся за ней и тянут зелёный возок.
Смотрит Войтек, смотрит, да не на коней своих, не на возок, а на девушку. Коса у неё золотая, словно спелая пшеница, и тугая, как жгут, на шее бусы, рубашка белая как снег, а юбка красная, словно мак, и сама она такая статная, пригожая, что только берегись!..
Сильно приглянулась она Войтеку.
Улыбнулся он, помахал ей рукой:
– Эй, красавица! Как тебя звать?
Молчит девушка. Идёт, словно не видит его.
Войтек опять:
– Да куда же ты торопишься? Подойди поближе! Посидим с тобой, поговорим.
А девушка и не обернулась, только бросила через плечо:
– Стану я с таким разговаривать! – и пошла дальше.
Удивился Войтек.
«Какой же я такой, – думает, – что она со мной и говорить не захотела? »
Посмотрел он по сторонам, видит: невдалеке пруд блестит.
Вылез Войтек
А, вон оно что! Видно, не по вкусу ей те, у кого рубаха немытая, волосы нечёсаные, нестриженые, кафтан лохмотьями висит, а пальцы из дырявых башмаков так и выглядывают на белый свет…
Вздохнул Войтек.
– Ясное дело, – говорит. – Такая она ладная, приглядная, а я-то…
Да ведь недаром человеку разум дан.
Пошёл Войтек в город, велел подстричь себя как полагается, купил синий суконный кафтан, башмаки с подковками, белую рубаху с красным пояском и шапку, какой даже у самого старосты не было.
Заплатил за всё, смотрит: не очень-то много монеток осталось у него в материнском платочке – ровно столько, чтобы купить сладкую булочку.
Купил он булочку, положил в карман и вернулся опять на то самое место, где вчера видел красавицу.
Спрятался во рву и ждёт.
Ровно в полдень, видит Войтек, возвращается красавица с поля. Идёт с граблями на плече и поёт.
Вышел он ей навстречу, загородил дорогу и говорит ласково:
– Ну что, теперь подхожу я для тебя?
Остановилась она, поглядела на него и отвечает:
– Не знаю, подходишь или нет. Тебе что надо? В работники наниматься пришёл, что ли?
– Нет, – говорит Войтек, – не в работники наниматься, а свататься.
Засмеялась девушка, да так громко, весело.
– Свататься?! Ступай-ка ты себе, откуда пришёл. Если уж я соберусь замуж выходить, так не за такого, как ты. Очень надо мне мужа, который только и знает в возке разъезжать, во рву спать да лошадей морить.
Сказала так и пошла. А Войтек один на дороге остался.
Постоял он, постоял, съел сладкую булочку, а что дальше делать, не знает. Улёгся под кустом и заснул.
Спал с полдня до вечера, а с вечера до утра.
Утром проснулся и пошёл дальше, потому что здесь ему больше делать было нечего. От голода у него урчало в животе, солнце пекло ему голову.
Сошёл Войтек с дороги и зашагал в лес, в тень. Добрался до первого пня, сел и сидит.
Мало ли, много ли времени прошло – и вдруг захрустели, зашелестели сухие ветки, и вышла из-за дерева женщина.
Женщина как женщина: ни старая, ни молодая, ни красивая, ни безобразная, ни бедная, ни богатая – обыкновенная.
Следом за ней шёл чёрный пёс и чёрный кот. А поверху, по веточкам, поскакивала сорока.
Женщина несла кошёлку ягод и охапку пахучих трав. Войтек так и уставился на ягоды.
– Дайте мне, – говорит, – хоть горсточку: очень уж я проголодался.
– Так почему же ты сам не наберёшь?
– Да я на это не годен.
– А на что же ты годен?
– Да на всё. Я работы не боюсь, меня работа боится. Только вот к ягодам у меня терпенья нет.
Женщина протянула ему кошёлку: