По дорогам Вечности

Калямина Анастасия Олеговна

– Ты недостаточно старался, - объяснил чародей.
– Надо это с чувством произнести, а не так монотонно, как ты.... И, желательно, слова не искажать.

– Ты что, издеваешься?
– возмутился Глобус.
– Не буду я этого делать!

– А что тебе остается? Может мне уйти?..

– Нет! Не оставляй меня с этой куштовиной наедине!

– Тогда сделай то, что я прошу.

Ковшову пришлось подчиниться. Он выговорил с притворным удовольствием: "Ты такая прелестная, статуэтка!". Правда, последнюю букву в слове "статуэтка" он произнес

с некоторым визгом. Саймон ухмыльнулся, глядя на него, это было забавное зрелище.

Древнежипский божок снова напустил на всех Густой фиолетовый туман, и снова Глеб с Димкой потеряли сознание.

Когда Глобус очнулся, туман уже развеялся. Он встал на ноги и посмотрел на свое отражение в зеркале. КоФФш видел в зеркале себя родимого и радовался:

– О, да! Я опять в себе! Моя душа в моем теле!
– это были первые строчки его будущей песни, хита мирового шоу-бизнеса. Пережитое сегодня он точно не забудет.

Саймон в это время поднял с пола статуэтку и придирчиво осмотрел. Эту штуку нужно держать подальше от людей.

– Асибопс за все!
– благодарил Глеб, прокручивая в голове замысел новой песни.

– Да ладно. Ничего особенного...
– ответил Саймон, прерывая бурю благодарностей.
– Димка, ты где?

– Здесь, кажется, - отозвался голос Морквинова.
– По крайней мере, надеюсь на это.

– А кто такой, этот газадочный Димка?
– поинтересовался КоФФш, проникаясь к своему спасителю симпатией.

– Он мой ручной невидимый Барабашка, - бросил Саймон, решив пошутить над ним и нагнать таинственности.
– Когда-то был духом статуэтки.

– А как он выглядит?
– заинтересовался Глобус.

– Не знаю, его же не видно. Хотя, что-то подсказывает, у него есть длинные клыки...

В этот момент Димка почувствовал, что должен вставить реплику. Ему не хотелось, чтобы Глобус был снова напуган.

– Я сам себя не вижу, и не представляю, на что похож.

– Как это грустно, не видеть самого себя...
– пробормотал Ковшов.

– Почему сразу "грустно"? Может, мне это нравится?
– перебил Димка.

– Всё, Дима, пойдем! Мы сделали всё, что могли, - решил Саймон, раздражаясь. Они и так провели здесь больше времени, чем рассчитывали.

Когда они подошли к двери, КоФФш крикнул:

– А как же я?

Он даже побоялся, что снова превратится обратно, и его так никто и не узнает.

– Ты остаешься тут, - распорядился Саймон и приоткрыл дверь, пропуская Димку.

– Это еще ачемуп?

– Выпустят они тебя, не беспокойся. А с нами нельзя.... Всё, пока! Если что, ты меня не видел, договорились?

Глеб Ковшов кивнул, зная, что он у него в долгу.

Юноши вышли, а дамочка, которая ждала их снаружи, заперла дверь.

– Ну что?
– поинтересовалась она.

– Все! Вылечил!
– воскликнул Саймон, и та расплылась в улыбке.
– Было очень приятно с вами сотрудничать.

Дамочка смотрела на него с восхищением. Ей хотелось взять номерок у этого молодого экстрасенса.

Она даже успела поймать себя на мысли, что ее потянуло на тех, кто помладше, но справиться с собой не могла. Она проводила их до выхода, и когда решилась окликнуть, Саймон, к счастью, уже вышел на улицу...

***

Плитс Шпаклевич, начинающий театральный режиссер, а так же муж Марии Радужниковой, с самого утра был в хорошем настроении. Сегодня его любимой бирюзовой пуделихе Трапеции исполнялось пять лет. Эту собаку он любил даже больше, чем жену, только Мария, к счастью, не догадывалась об этой маленькой несправедливости.

По случаю праздника Плитс решил испечь вишневый пирог. Только, до этого Шпаклевич ничего, кроме макарон, сам не готовил.

Получилась откровенная гадость, а не пирог! Во-первых, Плитс вместо сахара добавил очень много соли, придал пирогу нелепую форму, похожую на чье-то сплющенное лицо, полил сверху вишневым джемом. Пирог, вдобавок еще и подгорел, к тому же, вместо корицы Плитс посыпал свое творение перцем.

Когда стол был накрыт и все сели за него, в том числе и две собаки: пуделиха Трапеция и Ленди (собака Карсилины), и разрезали пирог, в дверь раздался звонок.

– Мы кого-то ждем?
– удивилась тетя Маша.

Карсилина, отложив вилку, направилась открывать дверь.

– Привет!
– на пороге стояли Саймон с Димкой, причем, Морквинов держал в руках бронзовую статуэтку, которая и без приложения в виде него была странной.

– А у нас праздник, - сообщила Карси, радуясь тому, что они пришли.
– Вы как раз вовремя!

– Отмечаете успех очередной постановки Плитса?
– поинтересовался Саймон, проходя в прихожую и снимая ботинки.

– Нет. День Рождения Трапеции, - ответила Карсилина.

– У каждого режиссера свои странности, - заметил чародей, Плитс, видимо, один из самых необычных режиссеров, он даже фонд защиты дождевых червей открыть хотел. А что, Саймон бы пожертвовал ради прикола туда маленькую часть первой стипендии, ну просто крошечную.

– Привет, юноши!
– поприветствовал Плитс, выглядывая с кухни.
– Проходите и угощайтесь.

Тут его критический взгляд упал на статуэтку:

– Хотите преподнести это произведение искусства в подарок моей собаке?

– Нет. Мы ей лучше косточку как-нибудь занесем, - опроверг его предположения Саймон, хотя идея избавиться от статуэтки в пользу Трапеции показалась заманчивой. Может, кто-нибудь поменяется с собакой телами?

– По-правде говоря, статуэтка мне не очень понравилась, - пробасил Шпаклевич.
– В качестве декорации в театре я бы это не использовал! И где вы приобрели сию дешевую безвкусицу?

– Не знаю, где ее Димка откопал. Честно, не спрашивал.

Наконец, все были за столом. Но Плитс вдруг вспомнил какую-то важную деталь, достал из шкафа маленькую синюю свечку, вставил ее в кусочек самодельного пирога и пододвинул к Трапеции. Та удовлетворенно тявкнула.