По дорогам Вечности
Шрифт:
Ему это наверняка не понравится!
– Это была плохая идея...
– усомнился Саймон.
– Ну, нет, раз пришли, действуй!
– Призвала Карси.
– Зря, что ли, ехали!
Саймон вздохнул, собрался с духом и нажал на звонок.
– Кого принесло?
– грубо спросил из домофона голос старой карги.
От такого резкого голоса юноша вздрогнул, но Карси была полна решимости, привести замысел в исполнение:
– Нам очень нужно попасть в дом. Мой друг говорит, у него тут раньше семья жила!
Как думаете? Откроет
– Ходят тут всякие!
– возмущался голос.
– Пожалуйста, откройте, тут жил мой отец, - теперь уже просил Саймон.
– Ничем не могу помочь, - отказывалась женщина.
– Уходите, господин сейчас болеет!
Юноша отвернулся от ворот и сказал Карси, чувствуя себя идиотом:
– Это бесполезно. Пойдем....
– Стой! А если сказать, что к ним принцесса пришла? Откроют тогда!
– предложила она, и, не дожидаясь ответа, нажала на звонок.
– Я же сказала, проваливайте!
– повторил противный голос из домофона.
– Сейчас выйду и метлой вас!..
Но фразу она не закончила, вмешался усталый мужской голос, видимо, того больного господина:
– Что там, Навира?
– Простите, я не хотела, чтоб вы просыпались, тут какая-то шайка к нам в дом напрашивается!
– Оправдывалась Навира.
– Мы не шайка!
– ответила Карсилина.
– Я принцесса...
– - Навира, открой, у нас гости! Это всего лишь кто-то из младших Фротгертов.
А ведь Карси права! Услышав, что она принцесса, её куда угодно пустят. Даже пропуска не нужно.
– Но, господин, вы предупреждали их, что вам нездоровится!
– упиралась Навира.
– Навира, впусти и проводи в гостиную, я сейчас переоденусь и спущусь. Это хорошо, когда друзья приходят навестить больного.
– Входите!
– сдалась Навира, которая этому визиту была, мягко говоря, не рада, и ворота открылись.
Ребята прошли по вымощенной булыжником дорожке вдоль засохших кустов роз. И поднялись по каменным ступеням в дом.
Гостиная оказалась просторной комнатой с полосатыми синими обоями. В углу стоял шкаф с дорогим чайным сервизом, посреди комнаты располагался старый серый кожаный диван. Юноша с девушкой молча сели на диван, и Навира, которая притворялась, что смахивает пыль с полки, сверлила их недовольным взглядом. Так же в гостиной был камин, обугленные поленья там давно отсырели, он не горел. И это придавало комнате некое уныние. Воздух в комнате был сырой и затхлый.
Кстати, о Навире. Это была дама преклонного возраста с седыми короткими волосами. Облачена она была в тяжелое строгое чёрное платье и напоминала монашку.
– Располагайтесь, - сказала она, хотя, судя по тону, желала, чтоб визитёры ушли.
Саймон встал с дивана, заметив, что на стене висят какие-то фотографии. Навира недовольно кашлянула, но он не обратил на неё внимания. Карси осталась на диване, решив не раздражать старуху.
Саймон подошел поближе к фотографиям и, первое, что
Юноше стало грустно, перед глазами снова возник тот момент: мама, сражённая выстрелом, падает на асфальт....
Через миг он вздрогнул: Карси взяла его за руку.
– Всё в порядке?
– поинтересовалась она.
– Да, всё хорошо, - ответил Саймон, стараясь больше не смотреть на ту фотографию.
– Просто, тут душно очень.
Навира отодвинула занавеску и открыла окно. В комнату ворвался свежий воздух, и стало слышно пение птиц.
А рядом с той, висела свадебная фотография четы Рейли. Счастливая Фолия в белом платье и букетом роз, и Прохор (Саймон не забыл, как отец выглядел, потому что дома у него лежала его единственная фотография) в классическом костюме жениха. Он улыбался.
Дальше висела фотография, мама с папой и Саймон. Ему там был всего один годик. Малыш был одет в лиловый комбинезон и мохнатую шапочку, папа держал его на руках. А Фолия стояла рядом с пустой коляской. Какая же всё-таки счастливая семья... была!
В горле у Саймона пересохло, и, чтобы не показать Карси, что он почувствовал, глядя на остальные фотографии, улыбнулся и сказал:
– Смотри, а это я!
– Ты такой смешной!
– Заметила она, разглядывая малыша в комбинезоне, и не отпуская его руки.
– Мы все смешные в этом возрасте... Интересно, а кто сейчас хозяин особняка, и почему он оставил тут эти фотографии?
В комнату кто-то вошёл, и ребята отвернулись от стены.
– Извините, что без приглашения. Я не знала, что вы тут живёте, - оправдывалась Карсилина, отведя взгляд. Она уже давно догадалась...
Саймон непонятливо смотрел на своего отца. На настоящего и вполне живого!
Выглядел он неважно. Осунувшийся и мрачный, далеко не тот счастливый юноша с фотографий. Одет он был в чёрный фрак, чёрные брюки, чёрные ботинки. А на носу у него виднелись узкие прямоугольные очки в чёрной металлической оправе. Такое ощущение, что он долго не мыл голову, волосы были сальными, хоть и причёсанными, а на подбородке и щеках красовалась щетина.
– Ничего страшного, Карси. Я рад, - ответил он Карсилине, голос у мужчины был хриплый и простуженный.
– А ты не могла бы представить своего друга?
Он закашлялся, а когда перестал кашлять, Карси ответила.
– Это Саймон Рейли, он... Он ваш сын, - неловко продолжила она.
– Этого не может быть!
– поражённо прошептал Прохор, приглядываясь к юноше.
– Саймон!..
Постепенно до него стало доходить, что она права.
Саймон скорчил недовольную физиономию, он не понимал, почему отец бросил их с мамой, солгал, что погиб, а сам, всё это время жил здесь! Находиться с ним в одном помещении было неприятно.