По дороге могущества. Книга пятая: Лик Кальмуара
Шрифт:
Полуразрушенный, изо всех сил пытающийся регенерировать мозг пронзает донельзя чёткая мысль — не увернуться…
И тут в уже практически пронзившее меня ветвяное острие неожиданно врезается яростно кричащий енот, с размаху перерубивший мечами брызнувшие зелёной жижой древесные отростки, взвившиеся в агонии подобно клубку змей с отрубленными головами. Приземлившийся Флодигарт молниеносно разворачивается и резким движением с силой метает в лицо Кальмуаре один из клинков, лезвие которого со свистом рассекает её брызнувшую ошмётками коры скулу.
С дёрнувшейся от удара головой, оскалившаяся в бешенстве гадина оглушительно взревела, вперив полыхающий взгляд в полосатого силзвера:
— Предатель!!!
Ощерив
— Кто бы говорил, сучара!
И в этот самый момент из гущи двардрэнов выпрыгивает Мыфан с крутящимися на безумной скорости паучьими конечностями, и со всего маху врезается этой оглушительно жужжащей пилой прямо стерве под колено. Трансформировавшиеся предплечья рук с зигзагообразными лезвиями с силой ударили в содрогающуюся ногу и вошли в неё по самое основание, в то время как десятки других чудовищных манипуляторов с лязгом принялись кромсать скрывающиеся под разлетающейся древесной кожей волокна плоти. Потоки фосфорирующей крови вперемешку с ошмётками мяса хлынули из-под вгрызающихся всё глубже зубьёв, а затем из спины Владыки Гомункулов с протяжным свистом вылетают цилиндры со стальными наконечниками, резко разворачиваются в воздухе и громогласно разрываются при ударе об тело пронзительно визжащего Пастыря.
Внезапно из позвоночника Кальмуары прорываются четыре гибких, скрученных из десятков корней щупалец, и в ту же секунду левое верхнее из них набрасывается на Мыфана, моментально оплетает его грудь и конечности, и рывком вырывает из раны под коленом. Отчаянно сопротивляющийся гомункул попытался освободиться, но в следующий миг все остальные щупальца накинулись на него и с гремящим стальным скрежетом разорвали надвое, отшвырнув в стороны половинки разломанного тела.
Вот же Лядь!!!
Превозмогая боль, я перевернулся на бок и из моей пасти хлынула разлетевшаяся по полу кровь.
И тут тронный зал сотряс ворвавшийся в него мощный поток магического холода, от которого пол со скрипом стремительно покрылся коркой льда, и не успевшие убраться с его пути двардрэнские отродья с воплями повалились на землю и забились от боли в заледеневших конечностях.
— Мы здесь, Саргон!!!
Из распахнутых врат внутрь вбежали Беара, Вирхем, Драксан Аблагард, Вильяр, Берта, Сиэрд и воинственно кричащий во всю глотку Гобля. Команда пришедших на выручку друзей тут же ринулась в атаку на бегущую на них армию Ночи.
Всё ещё стоя на коленях и упираясь ладонью об пол, я вновь поворачиваю голову к Кальмуаре и тут же резко вскидываю взгляд, замечая двух ринувшихся на меня сверху Лордов Ночи. Но неожиданно на их пути сверкнули ярко-голубые нити — время словно на мгновение замерло, а в следующий миг высоко за их спинами пронеслась Шейди и пустарные струны затянулись, впившись глубоко в плоть и изломав крылья, а затем девушка крутанулась вокруг себя в воздухе, и тварей с хлынувшей из ран кровью и разорванными конечностями снесло в сторону, с размаху размозжив о стену.
Приземлившись и пробороздив ногами землю, окровавленная Шейди вскинула на меня взгляд и закричала что есть мочи:
— Давай!!!
Невзирая на ужасные раны, слабость и боль, я не позволил себе и тени сомнений, с рёвом вскочив на ноги и ринувшись к Кальмуаре. В мышцы вновь хлынула волна едва восстановленной пустарной энергии и тело свело в стремительной трансформации: плечи, руки и ноги с хрустом увеличивались в размерах, обрастая целыми кусками мяса, что за доли секунды превращалось в тугие, покрытые чёрной драконьей чешуей мышцы горного тролля. Слева вдруг оглушительно рвануло и огненное заклятье Кривглазиана разметало толпу двардрэнов. Я же бежал по тронному залу, содрогающемуся от грохота моих опускающихся ступней, и Пастырь с яростью бросилась мне навстречу. Но буквально за несколько мгновений до столкновения
Прыжок и Удар Дравэрина!!!
На невероятной скорости я стремительным рывком врезался в Кальмуару и мы полетели вперёд, а в следующий миг она с ужасающей силой ударилась спиной в стену, придавленная многотонной тушей Таллиара. Грянул разлетающийся на куски камень, во все стороны ринулись змеящиеся трещины, а затем с новым ударом сдвоенных сердец из моей груди вырывается пропитанный ненавистью рёв и я вскидываю правый кулак, с глубочайшим наслаждением вминая его в лицо поднявшей глаза Кальмуары. Её голова от могучего удара вдавливается в стену, и я тут же бью снова, на этот раз дриарилловым кулаком. И я не останавливаюсь, атакуя, атакуя и атакуя. Живот! Голова!! В челюсть снизу вверх!!! Прямой дриарилловым в открывшееся горло, а затем правой сразу в лицо, разламывая брызнувшую зелёной кровью скулу!!!
Я замахиваюсь и оттягиваю левую руку для удара, и меж смятыми костяшками с металлическим лязгом выскакивают сверкающие чёрнотой хищные лезвия.
ЗА ТРОЛЛИАРИЮ! ЗА МОЮ МАТЬ!! СДОХНИ-И-И!!!
Блеснувшие клинки ринулись к глазам Кальмуары, но она внезапно с криком перехватывает мой кулак ладонью и смертоносные острия замирают в считанных миллиметрах от ненавистных жёлто-оранжевых зрачков. С предплечья гадины на мою руку тут же хлынул поток оплетающих ветвей, сжавший её с невероятной силой, а затем десятки длинных деревянных кольев впились в плоть прямо туда, где заканчивается металл и начинается обычное мясо и кости. Взревев от боли, я наношу удар правым кулаком, но тут она молниеносно бьёт в грудь ногой — грудина с хрустом продавливается, рёбра трещат и ломаются, прошивая обломками лёгкие и сердца, а воздух с кровью выплёскивается изо рта. Ужасающая сила удара отшвыривает меня назад и древесное щупальце с чавкающим звуком отрывает мою дриарилловую руку.
Меня переворачивает в воздухе и я с размаху падаю на пол, превращая разбегающихся в панике двардрэнов в кровавое месиво. Потом, подобно мячу, тело вновь отпружинивает от земли, меня бешено кувыркает и всё перед глазами превращается в сплошной круговорот. Но я вонзаю пальцы уцелевшей руки в практически полностью разрушенный мрамор и упираюсь ногами, бороздя задом вперёд и выкорчёвывая следом за собой целые складывающиеся гармошкой каменные куски.
Из рваного обрубка левого плеча хлещет кровь, грудь пульсирует и горит, а в ушах гремят барабанные удары заходящихся в бешеном ритме сердец.
Усиленный до предела слух различает стремительно приближающийся шелест и я вскидываю глаза, видя, как по полу ко мне несётся поток шевелящихся корней. Я успеваю вскочить на ноги, но в то же мгновение гибкие отростки в рассекающем воздух броске настигают меня, набрасываются на ступни и голени, и рвутся вверх, вонзаясь в пах и живот. Я с яростным рычанием пытаюсь вырвать их из себя, разрезая ладонь о многочисленные шипы, но несмотря на моё отчаянное сопротивление сотни копошащихся острий впиваются вдоль всего тела, жадно погружаясь в солнечное сплетение и грудь. Всенарастающая боль разбивает все барьеры сопротивления и захлёстывает разум, из пасти гремит оглушительный вопль, который захлёбывается из-за втыкающихся в шею ветвей. Я чувствую, как ожившие стебли с силой раздрабливают челюсть, просачиваются меж передними зубами, лезут в нос и крепко вгрызаются изнутри в носоглотку. С коротким свистом в череп чередой мощных ударов входят, подобно забиваемым гвоздям, ленты извивающихся игл. А со следующим ударом сердец древесные щупальца Пастыря резко напрягаются и моё тело начинает медленно разрываться надвое. С треском расходится чешуя и кожа, лопаются натянутые до предела мышцы и жилы, хрустят ломающиеся кости черепа и рёбер, ручьями фонтанирует алая кровь, и хрипящий рёв вибрирует из располовиненного горла.