По дороге могущества. Книга пятая: Лик Кальмуара
Шрифт:
Тронный зал Рэйтерфола потонул в содрогнувшем его вопле безумия и нестерпимой боли. Рухнувшую Кальмуару корёжило и ломало в судорогах, её ногти бессильно царапали и ломались о торчащий в груди кристалл Светочи, который с каждым мгновением неумолимо вытягивал из бьющегося в агонии тела всю скопленную им силу, иссушая его жадными, могучими глотками. И вместе со своей Госпожой выли и корчились все двардрэнские отродья, из которых она безжалостно пожирала жизненную силу в отчаянной попытке вырвать из себя сверкающую глыбу.
Но все её попытки были тщетны.
— КАЛЬМУАР!!! — отброшенный к стене Лютер Рич с плещущимся в глазах ужасом рухнул
Внезапно за его спиной возникло и стремительно разрослось густое, перекатывающееся чернильное облако, которое на миг замерло, а затем резко обволокло тело вопящего мага и моментально схлопнулось, исчезнув вместе с ним.
Не отрывая взгляда от содрогающейся Кальмуары, я медленно выпрямился, глубоко вздохнул, и неспешным, уверенным шагом направился к своему поверженному врагу, без тени улыбки на жестоком лице.
Ничто ещё не закончено. Пока ещё — нет.
Я остановился в нескольких метрах от Кальмуары, и она, наконец, обратила на меня свой взор.
— Т-ты-ы-ы!!! — перевернувшись на живот, она, из всех оставшихся сил загребая когтями взрытые обломки камня и мрамора, поползла ко мне. — Ты вновь п-помешал мне, жалкий ч-челочишко!!!
Из пастухаровой глотки вырывался надсадный, скрипящий хрип, а её глаза, смотрящие прямо в мои, горели лютой, всесжигающей ненавистью. Спокойно выдержав взгляд древнего Пастыря, я медленно поднял правую руку, слегка шевельнул растопыренными пальцами, и рассекающая воздух Вайнория с молниеносной скоростью ринулась к своему единственному возлюбленному и Хозяину, и её удобная, пульсирующая силой в такт бьющимся сердцам рукоять влетела в мою ладонь.
Я опустил меч и с силой сжал его рукоять, утопая в самых пучинах нескончаемой бездны, что смотрела на меня из недр жёлто-оранжевых глаз.
И тогда разбитые древесные губы Кальмуары разошлись в широкой улыбке, и из открывшихся на них трещин потекла зелёная кровь.
— Оооо!.. Неужели ты всё ещё надеешься избежать свою судьбу, ксантиец? — Её тело сотряслось от смеха. — Отбрось пустые надежды!.. У Сияющих Цикла только один Путь — и он ведёт по Дороге Могущества!
Не давая ей больше произнести ни единого слова, я перехватил меч лезвием вниз, вскинул его над головой и изо всех доступных сил с криком опустил дрожащее в нетерпении острие Вайнории, вогнав прямо в голову смеющейся Кальмуары чёрно-синее лезвие с клубящимся в его глубинах тёмным, перламутровым туманом практически по самую гарду. Дриарилловая сталь с хрустом прошила череп, разрезала мозг и вышла у неё из подбородка, с шелестом уйдя глубоко в пол тронного зала Рэйтерфола.
Тело Кальмуары задёргалось, дрожащие пальцы скривились, скребя по земле, а из глотки раздались булькающие хрипы. Я же стоял, стиснув Вайнорию, и не мигая смотрел прямо в жёлто-оранжевые глаза Кальмуары до тех пор, пока свет в них окончательно не погас, и самая последняя искра жизни не утонула в растекающемся мраке Очей Баглорда. Но даже тогда я продолжал безмолвно стоять, неверяще всматриваясь в ночную темень зрачков.
Кальмуара… мертва? Я… убил её? Действительно убил?
На самой границе зрения уловив какое-то движение и услышав едва различимый шелест, я вздрогнул и поднял глаза. Скользнув рассеянным взглядом по усталым фигурам замерших среди трупов двардрэнов друзей, я остановил его на пронзенном гибкими лентами корней теле, что лежало в воронке посреди потрескавшегося
Си… диус…
От промелькнувшего в опустевшем сознании имени мои пальцы невольно разжались и, наконец, отпустили рукоять меча.
Сидиус…
Чувствуя, как в невыразимой тоске сжимается сердце, я иду вперёд, с трудом переставляя ослабевшие ноги.
Выживи, Учитель… Прошу тебя, выживи, как бы тяжело это ни казалось…
Перешагивая через трупы тварей Ночи, я дошел до его недвижимого тела и рухнул на колени, со стекающими по щекам слезами улавливая едва различимое, прерывистое дыхание.
— Мастер…
Я бережно сжимаю в руках его искалеченную ладонь, с болью смотря на изломанное тело и торчащие в постепенно затихающем сердце шипастые ветви.
На нас опускается тень и я поднимаю голову, глядя на вставшего рядом Сиэрда. Краткое мгновение мы смотрим друг другу в глаза, а затем поджавший губы жаброид печально качает головой.
Грудь словно сжимает ледяная ладонь.
На миг зажмурившись, я вновь смотрю на Сидиуса, устремившего прямо на меня взгляд единственного уцелевшего глаза, и заставляю себя улыбнуться.
— Мы сделали это, Мастер. Мы убили Кальмуара.
Краешек его губ дрогнул, и корка запёкшейся крови разорвалась, выпуская с последними вздохами жизни шепот едва различимых слов:
— Защити… нас… Защи… ти…
Сердце закалённого боями старого воина сделало свой заключительный, предсмертный удар, свершивший невозможное — отняв жизнь уже самого Сидиуса, Хранителя Светочи, который, как бы ни был силён мрак Ночи, стоял на защите Древнира до самого финального вздоха.
Сжимая холодеющую, огрубевшую от мозолей ладонь, что оставила рукоять верного меча, я с трудом оторвал взгляд от расползающейся по зрачку тьмы и поднял голову, встретившись глазами с сидящей на разрушенном полу Шейди, нежно придерживающей голову лежащего на её коленях Мыфана. Мягкие губы озарили окровавленное лицо усталой, ободряющей улыбкой. Тяжело дышащий, разорванный надвое гомункулярный казначей с искренним уважением к павшему товарищу опустил веки и тихо возносил молитву Древним, что обязательно встретят достойнейшего из живших силпатов у своих Врат.
Позади лилововолосой воительницы, привалившись спиной к стене неподалёку от разрушенного трона, стояла оперевшаяся на меч лимра Скайдэн, с прожженой магией бронёй и зияющими на теле глубокими порезами.
Обернувшись назад, я посмотрел на Кривглазиана, перекинувшего через шею руку израненного Харуда, едва держащегося на ногах, но так и не выпустившего из ладони клинок, до самой рукояти обагрённый густой двардрэнской кровью. Принц Рэйтерфола не мог отвести наполненного глубокой скорбью взгляда от тела лучшего друга, и по его щекам текли жгучие слёзы разрывающей душу печали.
Обессиленная Беара прижималась к заботливо обнимающему её Вирхему, успокаивающие ладони которого были полны целебного тепла.
Опустив искорёженный ударами когтей щит, Вильяр Тэк стоял, запрокинув лицо к потолку, а стискивающая лук в левой руке Берта замерла рядом с ним, прильнув лбом к его плечу и вцепившись пальцами в пропитанную алым ткань рукава.
Драксан Аблагард преклонил колено и согнул прямую спину, отдавая дань силе и храбрости великого воина.
Гобля Муржит закрыл глаза и скрестил на груди топоры, моля Духов отогнать Тени и отворить Чертог Предков для сияющей честью и могуществом души, что сокрушила врагов и отдала жизнь во имя Древнира.