По другую сторону надежды
Шрифт:
Выдох рванулся и потянул за собой глухой неверящий всхлип, глаза защипало, и от злости на спокойного, как удав, Малфоя аж заломило виски.
— Утихни, а? — поморщился Драко. — Ты мне всю руку отлежал, кстати.
— Ты… что… Где ты был все это время?!! — заорала вдруг во весь голос Панси — с такой неожиданной обидой и яростью, что Гарри, на миг опешив, ошеломленно моргнул.
— Отдыхал, — как само собой разумеющееся, ответил Драко. — Я устал, и мне надо было подумать.
Гарри поймал себя на том, что едва сдерживает разрывающий грудь истерический смех.
Врет, скотина, — отметил
Он успел заметить, как мелькнуло за дрогнувшими темно-золотыми ресницами то, что уже не было нужды озвучивать. То, что нет смысла выражать банальным словом «спасибо».
* * *
— Что-что??? — неверяще выдохнул Гарри, от изумления едва не соскользнув с бортика, в который упирался локтями.
Малфой невозмутимо побаламутил ногой воду, разгоняя пену, откинул назад голову и принялся сосредоточенно изучать рисунок на потолке ванной старост.
Девочки машинально переглянулись — услышав их, Драко мысленно усмехнулся. Они не станут спорить. А даже если и стали бы… Это — правильный вывод. Единственно возможный. И Гарри согласится с ним — рано или поздно.
Поттер — мокрый, взъерошенный, без очков — меньше всего напоминал сейчас героя, дважды вытащившего Магическую Британию из заслуженных неприятностей. Скорее, он был похож на скульптуру в интерьере — окаменевшая композиция на тему «Изумление и паника».
Панси, вздохнув, вытянула ноги поперек джакузи. Они с Луной трансфигурировали в него несчастную ванную, сразу отрезав возможные перепалки и довольно категорично поставив Малфоя перед фактом — ему понравится. Драко, в целом, возражал разве что для вида, и то недолго — особенно если учесть, что, попытавшись встать после полуторанедельной отключки, он понял, как, наверное, чувствуют себя бревна, когда их заставляют самостоятельно двигаться. Мышцы застыли, тело едва подчинялось, и мысль о горячей ванне вызывала только желание благостно застонать и аппарировать прямо туда.
Еще бы в Хогвартсе можно было аппарировать…
Но гидромассаж и теплая вода, как оказалось в итоге, стоили путешествия через коридоры на руках Поттера — впрочем, крепкие, жаркие объятия и стук родного сердца стоили еще большего. Гарри вцепился в него так, словно в мире могли найтись идиоты, способные попытаться отнять свежеобретенного Малфоя у вспыльчивого гриффиндорца. И у Драко не получалось хотя бы сделать вид, что он недоволен этим.
Панси, настоявшая сначала на легком завтраке, потом — на массаже, потом — на горячей ванне, ни на миг не замолкала. Одним взглядом заставляя Луну и Гарри заткнуться, она до самой последней минуты тоном вышколенной секретарши вещала о Снейпе, политике Министерства, последних статьях в «Пророке», финансовых сводках и даже погоде. Едва успевающий запоминать вываливаемую информацию Драко только кивал и соглашался — сперва на завтрак, потом — на массаж, потом — на водные процедуры… Он бы с чем угодно сейчас согласился — слышать голос Панси, четкий и собранный, как всегда, чувствовать тепло ладони Поттера, видеть застенчивые
Всего того, что едва не осталось за гранью надежд и тепла, того, к чему привыкаешь — так быстро!
Горячая вода оказалась способной воздействовать, по-видимому, даже на Паркинсон — то ли выговорившись, то ли решив дать Драко передышку, то ли просто устав, она, наконец, замолчала, блаженно вытянувшись и пристроив затылок на бортик.
И Малфою пришлось заговорить — они умирали от любопытства, все трое, даже вечно рассудительная и невозмутимая Панси, пусть и не торопили его, не требовали рассказов и пояснений.
В конце концов, сказать все равно было нужно — необходимо. И ладно бы — только сказать…
Вот только — когда Поттер хоть с чем-нибудь соглашался сразу?
— И это — твое решение? После всего, что было, ты решил — это? Да ты с ума сошел, — убежденно заявил Гарри.
Драко пожал плечами, не отрываясь от созерцания потолка.
— Ну, мы же все равно должны будем уехать отсюда, так? — осторожно напомнила Луна. — То есть, я не имею в виду, что…
Гарри устремил на нее долгий испепеляющий взгляд. Луна безмятежно захлопала глазами — мечтательными и отрешенными. Как всегда, когда она пыталась прикинуться более безобидной, чем была по факту.
Как всегда, когда Гарри пытался давить.
Панси лежала, закинув руки за голову, и задумчиво молчала, покусывая губы и машинально сдувая пену с поверхности воды.
— Он прав, Гарри, — негромко сказала она наконец. — Если не мы, то кто?
Поттер фыркнул и, пристроив локоть на бортик, уперся лбом в подставленную ладонь. Отворачивается, машинально отметил Драко. Задумался, стало быть.
— Если больше некому, это не означает, что сможем — мы, — помолчав, глухо проговорил Гарри. — Ты хоть отдаешь себе отчет в том, какая это ответственность? Мы просто права не имеем…
— С человеческой точки зрения, — уточнила Луна.
Поттер устало прикрыл глаза.
— Я тоже считаю, что Драко прав, — добавила Лавгуд. — Симус… не стал бы таким, если бы не был один. Если бы Ханна не погибла так быстро. Если бы Джинни…
— И если бы Сюзан, — раздраженно закончил Гарри. — Люди умирают, маги — тоже. Этого мы изменить не в состоянии.
— Ты сейчас уже просто споришь ради спора, — усмехнувшись, заметила Панси. — Не переводи разговор.
Естественно, он спорит ради спора! — мысленно застонал Драко. Это же Поттер! Еще пять минут, и у него запал пройдет — вот тогда и начнет рассуждать. Зачем злить-то раньше времени?
— Я же не говорю, что мы должны принять решение сейчас, — спокойно сказал он вслух, обрывая перепалку в зародыше. — Гарри, ты просто подумай, ладно? В принципе. Почему да, почему нет. Нас, как я понимаю, прямо сейчас же отсюда не гонят?
Панси машинально кивнула.
— Гонят, но не прямо сейчас, — отстраненно пробормотала она. — МакГонагалл сдаст нас не сегодня, так завтра. Министр доживает последние дни и носом землю роет, чтобы найти нас, одарить орденом Мерлина и продлить этим свою агонию еще ненадолго. А, по мнению Минервы, это называется «признание заслуг», и она прямо жаждет, чтобы мы его получили.