По эту сторону. Дом с секретом и дверь в мечту. Часть первая
Шрифт:
Она даже голову Эвил деловито сдвинула в сторону, проверяя, на каком глазу больше повреждения.
– Ну Таня и даёт! – развлекался про себя Соколовский. – Нет, понятно, что панические настроения и соответствующие им движения у неё пока не работают, но в остальном-то… не реакция, а просто чистый восторг! Коту расскажу, вот уж он потешится! Надо же – змеицу в истинной форме полностью дезорганизовала, и чем? Обычным осмотром!
Дезорганизованная змеица послушно поворачивала плоскую морду, машинально обнюхивала человеческую девушку, сидящую перед
– Вот ассспид, – невольно вздыхала она, размышляя о превратностях судьбы и удачливости Сокола, – Ну как? Как он такую нашшшёл? Да даже есссли заморочил, она же професссионал! Асссс! А это мороком не нагнать!
Когда Таня закончила осмотр, Соколовский решил напомнить Эвил о теме их разговора:
– Ну так что ты там решила?
Толстый и длинный хвост хлестнул по полу, и на стуле рядом с диваном обнаружилась красивая темноволосая девушка, нащупывающая изящной ножкой туфли.
– Я сссоглассна! Мне это выгодно сссо всссех ссторон! – выдохнула она.
– Точно! Рад, что ты сразу уловила выгоды моего предложения! – усмехнулся Соколовский. – Итак… давай наметим план ближайших мероприятий… Ах, да… забыл. Надо же распорядиться! У меня тут папарацци бесхозный бегает.
– Да что ты? – заинтересовалась Эвил, решившая, что день у неё явно задался.
Ну и пусть не удалось заполучить в единоличное владение ветеринаршу, зато она её всё равно лечить будет! А в придачу наклёвывается выгоднейшее сотрудничество! Эвил прямо-таки уже видела, как её соперницы-конкурентки шипят почище, чем она сама, злятся и завидуют тому, какого спутника она себе отхватила.
– А откуда ты папарацци взял? – у самой Эвил много чего могло бегать, но не сказать, что журналисты очень уж часто попадались.
– Да так… само пришло… – хохотнул Сокол. – Я вот чего думаю, а что, если нам ему сразу показаться, а? Ты выглядишь роскошно, одни туфельки чего стоят, так что такой красоте просто так пропадать? Да и глаза надо продемонстрировать – меняться так меняться!
– А какое издание там бегает? – живо уточнила Эвил, а заслышав ответ, хищно улыбнулась, – Перед предпредыдущей линькой они меня обозвали тусклой коричневой молью!
– Надо проучить! – улыбка Соколовского была такой доброй-предоброй…
***
Лёха Хвостов уже не понимал, где верх, а где низ у этой бесконечной, невозможной, невыносимой лестницы! Вся его жизнь съёжилась до ступенек, хлопанья чёрных крыльев, карканья и его собственных подпрыгиваний-уворачиваний от острого вороньего клюва.
Он перестал вопить о том, что так не бывает, о том, что это сон, кошмар, звать кого-то на помощь, когда стало понятно, что надо выбирать одно из двух – или вопить или дышать, жадно втягивая такой нужный для бега воздух.
Он перестал думать о том, что с ним происходит и когда это пройдёт, – мысли не давали своевременно срабатывать инстинктам.
Он забыл даже, зачем вообще тут оказался, когда перед
Лёха вцепился в дверь, распахнул её и…
Разом вспомнил, и кто он, и зачем он тут, и всё остальное тоже! Нет-нет, внезапное возвращение памяти и охотничьего инстинкта произошло вовсе не просто так – он просто увидел свой объект с какой-то девахой.
– Да какая там ветеринарша, ветеринарка, короче, при чём тут та как-там-её… Вот же Соколовский с бабой! Да ещё какой бабой! Явно кто-то из их тусовки! Только бы их не упустить… только бы сфоткать, только бы…
Да он бы даже в лужу нырнул и оттуда фоткал эту пару!
Растрёпанный, взмокший от недавних непомерных физических усилий по преодолению лестницы, Хвостов рванулся в погоню за целью.
Глава 7. Спец для змеи
Соколовский бережно, как бесценную хрустальную вазу, если, конечно, можно представить себе вазу на ногах, обутых в туфли на каблуках, вёл Эвил к её авто.
Эвил сияла очаровательной улыбкой, белоснежными зубами, золотыми глазами и дорогущим кольцом. Кольцо вообще-то было её собственным – завалялось в сумочке, но пришлось кстати – а пусть всякие разные голову поломают, к чему бы это на безымянном пальчике прекрасной девы увесистый бриллиантовый булыжник.
Правда, если бы окружающие слышали, что именно эти двое воркуют друг другу на ушко, то треск разрываемых шаблонов оглушил бы всю округу:
– Если ты улыбнёшься ещё шире, то у тебя могут открыться змеиные клыки! – шептал развлекающийся от души Соколовский.
– Если не прекратишь провоцировать, первого укушу тебя! – отвечала ему нежная «возлюбленная». – Забыла спросить, когда мне к тебе переезжать?
– Никогда! Чур меня! – прошипел Сокол, не переставая нежно улыбаться змеюке подколодной.
– Хм… какой-то неправдоподобный у нас получается роман! – оценила Эвил, – А! Не хочешь, чтобы я дома у тебя обосновалась, да и ладно! Я придумала – перееду в твою гостиницу и буду жить там. И ты будешь приезжать ко мне каждый вечер!
– Ты будешь приезжать каждый вечер к СЕБЕ ДОМОЙ! – Сокол не собирался подкладывать такую… пресмыкающуюся свинью Татьяне.
– Неее, я тут уже всё рассчитала. В этом же сплошные плюсы!
– Это для кого? – подозрительно уточнил Филипп нежным шёпотом.
– Для меня, конечно! С чего бы мне о тебе-то думать! Так вот… во-первых, я буду приезжать, а твоя врач будет меня лечить! Во-вторых, мне отсюда на студию ездить удобнее, а в-третьих, мне было скууучно, а теперь весело, и я собираюсь это и дальше продолжать!
– Веселиться, прыгая на моих нервах? – с сарказмом уточнил Сокол.
– Ой, какой ты умный! А я-то всё думала, и что мне это напоминает! Да, мой золотой… слышшшшишшшь, как я тебя зову? Ты же помнишшшь, что для нас золото? – сверкнула она глазами.