По когтю льва

Якимова Ирина Валерьевна

Увы, ребёнок, появившийся на свет после почти тринадцатимесячной беременности, оказался неполноценным. “Он будет вампиром-калекой, - уверенно сказал молодым родителям Витус, лучший целитель carere morte.
– А смертную жизнь прожить вовсе не сможет”. Тогда они выбрали избавить его от проклятия матери. Его погребли в склепе Митто, кованые двери туда затворились, и ни Адам, ни Хелена никогда больше не отворили их. Они уже поняли, что в вечности им вполне хватает друг друга. Хелена скоро забыла странное чувство ответственности за чужую жизнь, Адам перестал

печься о сохранении своего рода, и смерть последнего графа Митто, бывшего мужа подруги, ничуть не расстроила его. Они были счастливы вдвоём. Любовь и вечность - в их случае между этими двумя словами стоял знак равенства.

Они прошли многие бури, но не потеряли друг друга. Поиски Избранного, возвращение Макты - это больно било по Владыке. Они же по-прежнему хохотали, играя под звёздным небом. Предательство Вако, новые поиски Избранного, союз с Красом… - их любви всё это не угрожало. Адам сдерживал улыбку, серьёзно отвечая Дэви: “Очередное задание выполнено, Господин”, а менее сдержанная Хелена прыскала в кулачок. Владыка всегда так серьёзен за игрой! Ведь всё вокруг - игра, нелепая игра бессмертных…

Но вот собрание в “Тени Стража” перед штурмом цитадели охотников. И Адам уже серьёзен, почти как Владыка. Он опять молчалив, задумчив. Далёкий и чужой - будто это не она, Хелена, показала ему, какой светлой может быть вечность carere morte, когда её освещает - освящает любовь!

– …Что случилось, Адди?

– Мы в шаге от краха, Хэль. Наш мир рушится.

– Он рушится уже очень давно. По кирпичику. Что за ненужная тревога?

– Хэлли… Макта убил почти всех Арденсов!

Теперь и ей больше не хотелось смеяться. Пророчество: смерть последнего из Арденсов погубит все роды бессмертных, стало пугающе реальным:

– Что тогда будет с нами?

– Скоро все мы станем пеплом… -

Глаза Адама потускнели. Их словно засыпал этот самый пепел. Но Хелена решительно тряхнула короткими светлыми кудряшками:

– Надо бороться!

Битва в Академии. Дэви победил, в Доне можно больше не бояться охотников, но подспудное ощущение, что мир бессмертных катится в пропасть, не ушло. Скоро громом раздалась весть: Дар у Ордена! И Дар исцеляет вампиров!

Весть обрушилась на них, когда они отдыхали в доме Дэви на Набережной, ещё не остывшие от любовной игры.

– Адди, может, нам тоже вернуться в жизнь? Посмотри, - она коснулась его порозовевшей щеки тёплыми чувствительными кончиками пальцев.
– Жизнь ведь приятное… ощущение.

– Тогда мы скоро состаримся, Хэль. И я намного старше тебя, я уйду первым. Ты готова к одиночеству?

Она честно обдумала вопрос, спокойно сказала:

– Не знаю. Но я готова ждать новой встречи с тобой. В той вечности, человеческой… Понимаешь?

– Понимаю, - он улыбнулся и легонько пожал её пальцы.
– Мы так и поступим. Если другое не удастся.

– Что другое?
– она нахмурилась.
– Что ты задумал?

– Потом… - таинственно пообещал он.
– Пока всё слишком зыбко, чтобы обсуждать.

Она согласилась ждать. Адам и прежде начинал

интригу без подруги, и сообщал Хелене, только если дело было стоящим.

“Зыбко”, - с сожалением сказала Хелена пустоте роскошной, но нежилой комнаты особняка Дэви. Это слово как нельзя лучше подходило к сегодняшнему настроению вампирши! Завтра будет месяц с начала столичной кампании Дэви, а Дона всё ещё не принадлежит бессмертным! Война с уцелевшими в первых, победоносных битвах Владыки охотниками грозила затянуться надолго. Ведь у смертных была поддержка, которой доселе не знал тёмный вампирский мир. С ними был Дар Избранной - великая сила, высвечивающая вампиров среди людей, подобно невидимым лучам. Исцеляющая и испепеляющая сила!

Хелена немного отпила из бокала. Весь месяц вампиры свиты питались холодной стабилизированной кровью. Дэви запретил охоты и убийства: ему не нужна была новая волна паники среди горожан. Вампирша поморщилась и отставила бокал подальше на столик. Кровь, собранная в первые, триумфальные ночи, до сих пор несла привкус страха и боли тех жертв. Сначала это бодрило, радовало, но через четыре недели вызывало тошноту. “Если б её можно было подогреть!” - лениво возмутилась Хелена.

“Как вампирша Вако второе десятилетие живёт только на этой холодной дряни?”

Хлопнула дверь. Вампирша затрепетала от радости, повернувшись к вошедшему. Это был Адам! Они не виделись целых три дня.

– Адди!

Вампир устало улыбнулся и махнул, что не расположен разговаривать. Лицо друга посерело, осунулось. Тонкие черты лица вытянулись, уголки рта печально кривились. Он сутулился, как старик. Адам добрёл до кресла рядом с Хеленой и рухнул в него, закрыл глаза.

– Что, всё так плохо?
– всё-таки спросила вампирша и подвинула к нему свой начатый бокал.
– А Дэви тебя хвалит…

– Ещё бы! Если б не я… - пробормотал Адам и, не открывая глаз, потянулся за бокалом. Он выпил кровь до дна, и его щёки зарозовели.
– Всё не плохо, а очень плохо, Хэлли! В довершении всех бед я наткнулся на кукол Вако.

– Ты?

– Мои куклы встретили её марионеток, - поправился Адам, и Хелена горестно охнула. После смерти Калькаров Владыке срочно понадобились новые кукловоды, и собственными рабами пришлось обзавестись даже Адаму с Хеленой. Новое звание “вампира-хозяина” одинаково претило обоим.

– Значит, Вако продолжает…

– Да, и эти куклы у неё новенькие. Не понимаю, как она расправляется со старыми!
– пожаловался Адам. Я покалечил уже с десяток её марионеток. Молодые хозяева, как ты и я, как она, не умеют отсекать ощущения от поврежденного отражения. Она должна выть от боли!

Хелена подошла к нему и, встав за спинкой кресла, склонилась к его голове, прижалась щекой к щеке.

– А как твои?

Она почувствовала, как лицо вампира болезненно искривилось:

– Плохо. Двух нужно срочно залатать, ещё двух проще уничтожить. Их боль сведёт меня с ума! Пойду, попрошу у Владыки выходной, - пошутил он и поднялся.