По ком воют сирены
Шрифт:
— От кого? — Парень, широко открыв рот, зевнул и протер тыльной стороной правой руки глаза.
— От меня, Васек. От кого же еще. Сколько дашь? Вещь хорошая, сносу нет. — Сладко заулыбался бомж.
— Ни хрена не понял. — Окончательно проснувшись, хозяин квартиры повертел портфель в руках. Открыл застежку, заглянул вовнутрь. Пошарил по отделения рукой.
— Пусто. Ты от кого, дядя?
— Как от кого? — удивился мужичонка. — Меня к тебе Федя Килька отправил. Сказал, что ты, Вася, берешь краденое. Самый первый барыга в районе. Сумочка горячая,
Парень некоторое время ошарашенно слушал всю эту ахинею, потом сказал:
— Во-первых, меня зовут Ваня, а не Вася…
— Как не Вася? Ну, извини, Иван. Перекрестил я тебя. Перепутал, наверное. Так сколько дашь за такую вещицу?
— А во-вторых, я тебя, — парень с размаху шлепнул портфелем незадачливого продавца краденого по голове, — сейчас, козел вонючий, на носарях спущу до самого парадного. Это тебе за барыгу, лох паршивый! Это за визит среди ночи! А это за прерванный сон!
— Ой-й-й-йе-е-е-е-й! — Бомж истошно заверещал и прикрыл голову руками. — Не бей! Погоди. Это Красных Майевщиков, семнадцать «А», квартира двести двадцать шесть?
— Нет, баран, это Красных Майевщиков, семнадцать. Семнадцать. Просто семнадцать без всяких «А». Усек? — Иван швырнул портфель в лицо ночному визитеру. Мужик, спасая физиономию, ловко поймал его на лету. — Вали отсюда. Три часа ночи. Охренеть можно.
— Премного раскаиваюсь, — сунув портфель под мышку, бомж попятился. — Ошибочка вышла. Я не виноват. Это меня Федя Килька с панталыку сбил… А я так вот…. не хотел будить…
— Да пошел ты. — Иван сделал шаг на лестничную площадку и дал «пендаля» незадачливому продавцу.
— Раскаиваю-ю-ю-сь. Милостиво извинить соблаговолите, — получив ускорение, тот побежал вниз по ступенькам.
— Завтра на работе расскажу, умрут со смеху, — закрывая дверь, громко зевнул Иван.
Мужичонка на два пролета ниже остановился, достал пакет и бережно завернул портфель в целлофан.
******
Молодой сержант, деликатно постучав, приоткрыл дверь и заглянул в кабинет:
— Разрешите?
— Проходите. — Митехин поднялся ему навстречу, но, пока старший следователь прокуратуры обходил стол, Серегин его опередил:
— Все в порядке? — он выхватил у милиционера целлофановый пакет с портфелем. Бережно взяв двумя указательными пальцами за острые края, извлек из пакета портфель и поставил его на стол.
— Так точно. Все выполнено согласно полученным указаниям. Вот отпечатки пальцев бомжа. — Милиционер положил листы с чернильными отпечатками ладоней на стол.
— Молодец, сержант. Свободен.
— Подожди, — остановил милиционера Митехин. — Что там с подставой? Бомж этот цел?
— Абсолютно. Видимых повреждений нет. Удар пустым портфелем по голове. — Сержант задумался, что-то прикидывая в уме. — Вернее, пять ударов. Пинок ногой в зад. Один. Это все.
— Тогда ступай, — отпустил его Серегин, которому не терпелось
— Есть, — за сержантом закрылась дверь.
— Сигизмунда Альбертовича беспокоить не будем? — поинтересовался нейтральным голосом Карпов.
— У Сереги здесь все есть! — отмахнулся Серегин, даже не поняв, шутит Никита или говорит серьезно.
Митехин достал из шкафа необходимые материалы, и несколько минут в кабинете висела мертвая тишина. Опера, сдерживая дыхание, стояли рядом. Когда с портфеля были откатаны все качественные отпечатки, Митехин извлек из ящика стола лупу. Три головы склонились над листами бумаги. Еще несколько секунд тишины, и кабинет наполнился возгласами.
— Совпадает!
— Он!
— Есть, курилка! Попался!
Карпов взмахнул руками, хрустнув плечевым поясом и сделал несколько движений из «Цыганочки».
— Эй, на ней, на ней, на ней! Есть, есть, есть. Я-я-я-я-я! — движение закончилось молниеносным прыжком с ударом ноги вверх вперед.
— Классическое «мае-гери», — заметил старший следователь прокуратуры. — Каратист?
— И это тоже. Борец. Вольник, в основном.
— А, да, вижу. Есть малехо. — Митехин внимательно посмотрел на голову Карпова. — Ушки поломаны.
— Ушки на макушке! — радостно затряс листами бумаги с изображением отпечатков пальцев убийцы Серегин. — Мы нашли его, Никита! Нашли меньше, чем за сутки.
— За-а-а-а, — Карпов поднял левую руку с часами к глазам, — восемнадцать с половиной часов. Сейчас полпятого, а задачу нам полковник поставил в десять утра вчера.
— Смирнов дал нам на раскрытие двое суток! И то не строго, — звучно хлопнул в ладоши капитан. — А мы вычислили этого любителя бейсбола за восемнадцать с половиной часов!
— Ну, это же еще не все. Нужен заказчик. А также и посредник. Признание, в конце, концов, тоже не помешает. — Митехин, перечисляя, загибал пальцы.
— А это уже дело техники, — отмахнулся капитан. — Не дрейфь, прокуратура! Мы с Никитой принесем тебе все на блюдечке с… что?
— С голубой каемочкой, — хмыкнул Сергей. — Было бы неплохо, если б ты не забыл и про носки без дырочек.
— Не забудем.
Серегин достал портмоне и извлек, расстегнув «молнию», две золотые цепочки и два браслета. Из кармашка куртки выложил на стол несколько перстней-печаток. Протянул цепь, браслет и одну печатку Карпову.
— Надевай!
— Вот это дело! По такой схеме мы раскатаем этого спортсмена-пограничника в шесть секунд. Всех сдаст за милую душу. — Лейтенант радостно схватил золотые украшения, надел на безымянный палец печать с двумя рядами небольших бриллиантов, «Бисмарк» защелкнул на шее и принялся застегивать на руке карабин браслета.
— Ну, что, братан! Перебазарим? — Серегин, украсив себя увесистыми золотыми украшениями, развел пальцы на обеих руках в «вилки» и пошел разболтанной походкой дворового босяка на Митехина. — О делах наших скорбных перекалякаем?