По лезвию бритвы
Шрифт:
— Не знаю, каким образом это могло бы усложнить дело. Я не принимала участия в расследовании убийства Потжитер и не имела возможности ознакомиться с местом преступления. Трюк с кислотой, возможно, и мог поставить в тупик кого-то из моих менее одаренных коллег, но я нашла бы способ, как обойти препятствия. Однако я работала на месте смерти человека, который ее убил, так вот… тварь, что убила его, имела такой же резонанс, который я слышу над Каристионой.
Я так и думал. Едва ли имелся один шанс на тысячу, что смерти обеих девочек никак не связаны между собой,
— Вы видите иные подтверждения связей с Тарой? — с опозданием пропищал Гискард.
— Нет, образец ее тела, который я получила, слишком сильно разложился. — Она снова сердито покачала головой. — Возможно, мне удалось бы узнать больше, если бы вам хватило смелости отрезать кусочек тела вместо того, чтобы оставить его гнить в земле.
Мы не придаем этому большого значения, но скрайеру лучше всего не иметь дела с волосами, самый хороший материал для него — это плоть, не обязательно много, достаточно и маленького кусочка. На этом настаивают лучшие из гадателей, и в прошлые времена, когда при мне имелся лед, я старался предоставить им для работы все, что было возможно. К примеру, мизинец, иногда ухо, если известно, что покойного не станут выставлять в открытом гробу. Если бы я обследовал полки Мариеки, то, несомненно, нашел бы немало банок с просоленным мясом или маленькими кусочками сухожилий в рассоле.
Последнее замечание заставило Гискарда заговорить.
— Что я мог сделать, Мариека? Прокрасться с садовыми ножницами в морг накануне похорон?
Глаза Ледяной Стервы превратились в черные щелки, она сорвала с трупа белое покрывало и бросила его на пол. Под покрывалом лежала девочка, уснувшая вечным сном, рот и глаза закрыты, тело побелело как соль, за исключением темного пучка волос под животом.
— Уверена, что она высоко ценит ваше стремление соблюсти приличия, — грозно, но холодно возразила Мариека. — Как оценит и будущая жертва, не сомневаюсь.
Гискард отвел взгляд. Трудно было бы поступить как-то иначе.
— Вы сказали, что почти ничего не видели, — продолжил я, решив, что пауза тянулась достаточно долго. — Но все же что-то вы видели?
Я задал совершенно невинный вопрос, однако скрайеру понадобилось время, чтобы обдумать его, изучить со всех сторон и убедиться, что в нем нет подвоха, нет ничего оскорбительного и ни малейшего повода для обиды.
— Как я уже говорила, тело не дало мне никаких видений, и методы, которые я использовала, не принесли результата. Но есть кое-что странное, с чем я никогда прежде не сталкивалась.
Она замолчала, и я решил не торопить ее, дабы не нарваться на грубость.
— У каждого есть… — Она снова остановилась, пытаясь выразить свои мысли языком, который не изобрел понятий, вмещавших всю гамму ее ощущений. — Аура, своего рода свечение, которое оживляет тело. Мы можем прочесть его, иногда проследить его передвижения накануне смерти, можем увидеть его на вещах, которые окружали покойного при его жизни или были дороги ему.
— Вы хотите сказать, душа? — скептически заметил Гискард.
—
— Вы намекаете на жертвоприношение?
— Не могу сказать наверняка. Подобные вещи случаются редко, я никогда такого не видела. Теоретически ритуальное убийство человека, особенно ребенка, создает энергетический резервуар — энергию, достаточную для того, чтобы возбудить действие невероятной силы.
— Действие какого рода?
— Невозможно выразить это словами. А если возможно, мне такие слова неизвестны. Спросите у магов, они, наверное, объяснят вам лучше меня.
Я непременно сделаю это, как только представится случай. Гискард взглянул на меня, желая удостовериться, что у меня больше не осталось вопросов. Я покачал головой, и он начал прощаться.
— Ваша помощь, скрайер, как всегда, была ценной, — Гискарду хватало ума понимать необходимость поддерживать нормальные отношения с таким опытным скрайером, как Ледяная Стерва, даже несмотря на то что ее характер оставлял желать много лучшего.
Мариека отмахнулась от благодарностей.
— Попробую провести еще пару обрядов, может, удастся что-нибудь из нее выжать до завтрашних похорон. Но особо на меня не рассчитывайте. Тот, кто очистил труп, выполнил свое дело качественно и дотошно.
Я попрощался кивком, который она оставила без внимания, и мы с Гискардом направились к выходу. Я уже обдумывал свои дальнейшие действия, когда она вдруг окликнула меня.
— Вы, стойте, — распорядилась она, и было вполне понятно, к кому из нас относилась команда. Я пропустил Гискарда вперед, и он вышел за дверь.
Мариека уставилась на меня долгим, проницательным взглядом, будто пыталась разглядеть мою душу сквозь ребра. То, что она увидела под массой костей и мускулов, похоже, удовлетворило ее, поскольку в следующий миг она протянула руку над трупом.
— Вы знаете, что это? — спросила она, обращая мое внимание на небольшое скопление красных прыщей, уродующих внутреннюю сторону бедра девочки.
Я попытался выдавить какие-нибудь слова, но безуспешно.
— Постарайтесь разобраться со всей этой чертовщиной, — сказала она, привычная грубость в голосе сменилась страхом. — И сделайте это как можно быстрее.
Я развернулся и вышел.
— Что она от вас хотела? — поинтересовался Гискард, но я прошел мимо него, оставив его вопрос без ответа.
Воробей стоял рядом с агентом и хотел было что-то сказать, но я положил руку ему на плечо и потащил за собой. Мальчишке достало ума понять намек и придержать язык за зубами.
Чему я был рад, ибо на тот момент я был способен на разговор так же, как на полет. Мысль, клокотавшая в моей голове, была чересчур велика, чтобы позволить чему-то еще занимать мой разум, лишив меня остатков душевного равновесия, уже изрядно потрепанного событиями того дня.