По лезвию бритвы
Шрифт:
И если Беконфилд не имел к этому отношения, то почему же талисман Селии наполовину прожег мне грудь во время нашего с ним разговора? Губил ли герцог свою душу в стремлении достичь каких-то иных целей, совершенно не связанных с делом, которое расследовал я?
Возможно, прав был Лин Чи, и все эти события являлись только частями хитроумного плана, составленного Старцем ради того, чтобы ликвидировать потенциальную угрозу своему могуществу. Но и тут многое не срасталось. Я не питал иллюзий насчет моего бывшего босса, однако натравливание уродливого создания на жителей Низкого города привело бы к ненужным последствиям и стало бы слишком высокой ценой расправы
Или все же?..
Может быть, Лин Чи пробовал манипулировать мной и наша беседа была только уловкой, попыткой сбить меня со следа. Я был уверен лишь в том, что в этом деле был замешан какой-то киренец. До меня доходило немало слухов о черной магии еретиков, хотя в прошлом я приписывал сплетни к общераспространенной расовой антипатии. Быть может, организатором был другой синдикат или игрок при дворе… Или даже это могло быть дьявольское возмездие дренцев.
Допивая остатки пива, я попытался снова собраться с мыслями. Вокруг меня слишком сильно галдели, и я не мог представить ясную картину игры, не говоря уже об игроках. Когда-то я лучше справлялся с такой задачей, но уже долгое время этим не занимался: роль преуспевающего преступника требует несколько иных навыков и умений, нежели ремесло сыщика. Да и полдесятка лет увязания в трясине общества, разумеется, не пошло на пользу моим дедуктивным способностям. Быть может, Криспин был прав, и я отошел слишком далеко от дел, чтобы участвовать в этой игре, моя сделка со Старцем была только глупым пари, отсрочкой неизбежного.
Погруженный в думы, я возбуждал презрение к самому себе, когда пара быстрых хлопков по плечу отвлекла меня от моих размышлений. За моей спиной стоял Воробей, с красным лицом, не то от унижения, не то от холода. Я был удивлен и слегка впечатлен. Я-то думал, что ему понадобится хотя бы день, чтобы набраться храбрости вернуться и понести заслуженное наказание.
Однако он пока не был готов начать разговор, так что я решил ему в этом помочь:
— Вернулся прибрать к рукам добрый фарфор Аделины? Он в кухне, можешь получить за него несколько серебреников.
— Вы ведь тоже крадете.
— Но не от скуки. Не оттого, что я увидел что-то блестящее и захотел иметь эту вещь у себя. Воровство — это тактика, не развлечение. Я делаю это не оттого, что у меня есть пара минут свободного времени и мне хочется их чем-то занять. И я никогда не краду у друга, никогда не беру у того, кто был добр со мной. — (Мальчишка отвел глаза.) — Кроме того, дело не в том, что ты украл. Дело в том, что ты сделал глупость. Я готов принять злодейство, но глупость предосудительна.
Как и большинство людей, Воробей предпочел бы прослыть безнравственной личностью, чем дураком.
— Никто не поймал, — возразил он.
— Хочешь этим сказать, что тебе удалось ускользнуть за входную дверь. И что с того? Хозяин теперь заметил пропажу, а ты сжег мостик к одному из самых влиятельных людей Ригуса ради карманной мелочи. Прекрати мыслить как уличный бродяга. Если не научишься видеть дальше следующей миски с обедом, то в одно прекрасное утро проснешься с набитым
— Я и есть бродяга.
— Это еще одна тема, которую нам надо с тобой обсудить. У меня будет для тебя больше работы, и я не могу бегать за тобой всякий раз, когда мне понадобится что-нибудь передать. Отныне ты будешь ночевать в трактире.
— А если я не хочу?
— Ты не раб. Предпочитаешь канаву постели — это твой выбор. Только в таком случае потеряешь работу. Мне не нужен помощник, которого я должен разыскивать по полдня.
Последовала долгая пауза.
— Согласен, — наконец сказал он.
Теперь Аделина пару часов перестанет на меня злиться. Но Перворожденный ничуть не милосерднее Старца.
— Отлично, — продолжил я. — Сейчас беги в имение лорда Беконфилда. — Я быстро назвал ему адрес. — Скажешь привратнику, что я хочу прийти сегодня вечером и донести весь товар, который обещал.
Мальчишка исчез. Я вернулся к остаткам пива, мечтая о том, чтобы все мои трудности разрешились так же легко, как и домашние проблемы.
Я вспоминал о своих первых днях работы агентом, о тех временах, когда еще не связался с Особым отделом, когда вдвоем с Криспином мы ломали двери и распутывали следы. У нас двоих это хорошо получалось. Криспин был наблюдателен, очень наблюдателен, но я был лучше. Тогда я научился чему-то, узнал о природе преступления и о том, как ведут себя люди, чтобы оставаться вне подозрений. Решение головоломки — это не поиск ключей к разгадке и не удача с подозреваемым. Чтобы распутать дело, необходимо понять, что искать, мысленно сопоставить факты. И если сумел поставить правильные вопросы, то ответы найдутся сами.
Большинство преступлений — это зловредные плоды страсти, и совершаются они близкими самой жертвы. Пьяный муж приходит домой и бьет жену молотком; застарелая вражда двоих братьев внезапно переходит в открытое насилие. Такие преступления отвратительны и ничтожны, но легко расследуются. Но если это не такой случай, если явный подозреваемый отсутствует, тогда у тебя появляется первый вопрос.
Кому выгодно совершение данного преступления?
Однако в моем случае это не помогало. Первого ребенка убил извращенец, в мотивах которого не было ничего загадочного. Удовлетворение похоти, желание заглушить безумные голоса, гремящие эхом в его голове посреди безмолвия ночи. Что же касается случая со второй девочкой, то, если подозрения Мариеки на жертвенное убийство верны, мотивом могло послужить буквально все, что угодно.
Но тогда в этом, кажется, уже что-то есть, ведь так? Ритуальное убийство — чудовищное преступление, требующее самых жестоких ответных мер. И кто бы ни совершил его, должно быть, он находился в отчаянном положении, чтобы пойти на такой риск.
Я не знал, почему они сделали это, но, по крайней мере, образ зверя, на которого я вел охоту, начинал вырисовываться в моей голове. Если не удается установить мотив, тогда нужно переходить к возможности: кто способен совершить подобное преступление?
Здесь у меня было чуть больше пищи для размышлений. Мы имели дело не с кражей кошелька или заурядной поножовщиной. Преступления подобного рода может совершить любой мерзавец. Уродливая тварь появилась с помощью вмешательства сильной магии, мощных чар — ее призвание из пустоты было делом рук искусного мага. И что примечательно, круг людей, способных справиться с такой задачей, был ограничен. Операция «Вторжение» была секретной военной стратегией, и ее организаторы не стали бы обнародовать использованную в ней технику магии.