По лезвию судьбы
Шрифт:
— Именно!
Ну почему кабины лифта такие невыносимо маленькие?! Кто так строит?! Марсов занял три четверти пространства, а я пыталась не забывать дышать. Табак, кожа, ром. Запах Марса окружал со всех сторон.
Пальцы слегка подрагивали, когда я доставала из сумочки ключи от квартиры, но меня отвлекли. С тихим рыком босс развернул меня к себе.
— Ника…
Его голос сорвался в хрип, синие глаза заливала тьма, когда горячие ладони обхватили мою голову. Сухие губы мазнули по виску, прошлись по скуле и замерли в ожидании.
Я сидела на подоконнике, кончиками пальцев касалась своих губ, на которых все еще горел наш поцелуй. Медленный, томный, тягучий, как мед.
С трудом разорвав объятия, Марсов открыл дверь моей квартиры и слегка подтолкнул в спину.
— Спокойной ночи, Ника, — он улыбнулся, пряча руки в карманы. — Уходи, пока я не схватил тебя и не уволок в свою пещеру. Не буди дракона…
Дракон и так был разбужен, я это видела, просто сейчас человек был сильнее зверя.
— Спокойной ночи, Миша.
=30=
Пламя ароматической свечи отбрасывало на потолок странные тени. Они танцевали, сплетаясь в жарких объятиях, расходились, чтобы затем вновь слиться воедино. На прикроватной тумбочке лежал футляр с колье. Я пробежалась кончиками пальцев по сверкающим камням и улыбнулась, вспоминая Михаила. Его слова, наш танец, дорогу домой… Улыбаясь, захлопнула черную бархатную крышку и упала на подушку. Морфей подкрался на мягких лапах, как Барс, мурлыкал на ушко приятную мелодию, вел в танце. Субботнее утро я встретила в прекрасном настроении, и первым меня приветствовал не ребенок.
Босс: Доброе утро, пернатая. Как спалось?
Телефон подал голос ровно в девять утра, автоматически снимая ночную блокировку. Да, я соня! Мой выходной — мои правила.
Ника: Доброе. Отлично. Спасибо за вечер, мне понравилось.
Босс: Готова повторить?
Мы всего лишь переписывались, а я явственно видела улыбку Марсова, тонкие лучики морщинок в уголках синих глаз, и даже слышала легкую хрипотцу в голосе, ту самую, сводящую с ума, парализующую волю.
Ника: Возможно, но не в ближайшее время.
Босс: Договорились. Отдыхай, Ника. Приятных выходных.
Ника: Спасибо. И ты отдохни, пожалуйста.
Босс: Твоя забота согревает, Ника. Я ничего не обещаю, но постараюсь.
Согревает… Как его ладонь на моей талии вчера вечером, как взгляд… Ох, кажется я слишком размечталась. Пора вставать. В соседней комнате ребенок показательно громко двигал стул, намекая нерадивой мамаше на то, что утро началось даже у самых ленивых петухов.
— Ма, а ты вчера вечером видела Тора? — Рома в нетерпении ерзал за столом, ожидая, пока воздушный омлет с помидорами и сыром подрумянится до золотистой корочки. — Он был такой же красивый, как ты? Вы разговаривали?
— Олег был, — я щелкнула кнопкой чайника и потянулась к верхней полке за прозрачными чашками с двойными стенками. — Красивый.
— И все? — разочарованно
— Ром, мы с ним не разговаривали, просто поздоровались издалека и разошлись в разные стороны.
— Почему?
— А сам как думаешь? — я проверила лопаткой готовность омлета и разделила его пополам. — Ты же умный парень…
Умный парень шмыгнул носом и почесал затылок, поднимая дыбом отросшие волосы. Мой милый ежик!
— Его жена была рядом?
— Именно! Так оно и было. Помнишь, мы с тобой говорили о том, что не будем привлекать внимание посторонних?
— Угу.
— Вот это «угу» распространяется и на меня тоже, — я поставила на стол тарелки с завтраком и подала сыну вилку. — Кушай, приятного аппетита.
Я не стала вдаваться в подробности, рассказывать о том, как Торопов дернулся к нам с Марсом, желая поговорить, но мой взгляд и незаметный жест босса изменили траекторию его движения. Весь вечер я чувствовала себя так, словно находилась в прицеле снайперской винтовки. Перед уходом Лиза Серковская шепнула, что ее неоднократно спрашивали о спутнице Марсова, то есть обо мне. В высший свет просочилась темная лошадка. Кто? Откуда? Подробности знали единицы.
— У тебя даже фоток не осталось, — грустно вздохнул сын. — Мам, ну как так можно, сходить на торжественный прием и уйти без фотки?
Ромка безжалостно расправлялся с омлетом, словно желал отомстить ему за мое упущение.
— Посмотри в интернете, наверняка что — то найдешь. Вчера в галерее было много фотографов, самые шустрые уже выложили первые снимки. Тор был красив, сам увидишь…
— Хорошо, поищу. Сегодня к бабуле с дедом поедем?
— Да. Позавтракаем и поедем. А что такое? У тебя на эти выходные были другие планы? Ты меня об этом не предупреждал.
— В воскресенье вечером отец предложил поиграть. Ты ведь не возражаешь?
Отец… это слово все чаще мелькало в речи Ромы. Сначала был «Тор». Как защита, компенсация за нанесенную обиду, отказ от семьи, но постепенно отец и сын начали сближаться. Олегу хватило ума не давить на ребенка, прислушиваться к его желаниям, подстраиваться, Рома отвечал сокращением дистанции. У мальчика появился отец, пусть даже приходящий. Надеюсь, это во благо…
— Нет, конечно, не возражаю. Мы вернемся заранее, чтобы ты успел собраться, так что не волнуйся.
По дороге на дачу Рома шерстил интернет в поисках фото и постоянно отвлекал меня громкими: — Офигеть, как круто! … Ма, это красиво! … А это бриллианты? … А почему все картины такие скучные?
Через несколько минут пришлось рыкнуть, чтобы он перестал совать телефон между сиденьями, демонстрируя фото и отвлекая меня от сумасшедшего утреннего трафика на выезде из столицы.
— Ты похожа на королеву, а дядя Миша… — не унимался ребенок.
— Кстати, а с чего вдруг Михаил Матвеевич стал дядей Мишей? — вмешалась я в словоизвержение парня.