По нам плачут гангстеры
Шрифт:
Маркус направился к этажерке, накрытой темно-серой клеенкой. Стоило материи упасть на пол, как под светом жестяного фонаря показались хирургические инструменты прошлых столетий: пилы, ножи и острые пинцеты. Для лечения не годится, а для пыток – самое то. Маркус надел наушники, плотно прибивая их. Лучше слушать хип-хоп, чем чьи-то крики резанной свиньи. В отличии от Хвана, который любил винтаж, Маркус пригрелся к современным направлениям. В его руках оказалось лезвие с зубчиками: оно нужно, чтобы пилить кости при ампутации – подходит.
эра зеленого бутона
Иногда бывает такое, что в три часа
– Чего?
– Ты в порядке?
– В смысле? – Хван непонимающе свел брови, но через пару мгновений до него дошло. – Серьезно? Ты о моей заднице спрашиваешь чаще, чем о делах.
– Просто волнуюсь, – атакованный откровением, Маркус опустил взгляд в блюдце, где уже начало таять содержимое.
– Повода нет. Все сделано по правилам. Заканчивай переживать.
– Ты уверен?.
– Маркус, – Лим потерял терпение и слегка треснул по столу, тут же переходя на шепот. – Давай не будем это обсуждать. Хватит поворачивать ситуацию в еще более странное русло. Я сказал – все нормально. Пожалуйста, просто ешь, – жалобный тон Хвана заставил собеседника невольно улыбнуться. – Что опять?
– Какой милый.
– Да пошел ты.
После зрительного сражения, Маркус протянул ложку и зачерпнул из чужой порции без спроса. Это вызвало у Хвана гримасу непонимания, смешанную с досадой. Они ведь так долго выбирали, неужели он не мог взять себе такое же, зачем таскать из-под чужого носа? Хван недовольно, но несильно пнул парня по ноге. Маркус ощутил себя преданным:
– Эй, мы же друзья, я тебя не пинал.
– Ты мне по лицу баскетбольным мячом засандалил, – полетело встречное обвинение от Хвана. – И не извинился до сих пор.
– Правда?
Пострадавший выпал в осадок:
– Маркус, ты даже не заметил?! Все, мы больше не друзья.
Хван наигранно и драматично отодвинул тарелку с лакомством и хотел встать из-за стола, но его толчком усадили обратно. Маркус, лыбясь как дитя, переполз через столешницу и свалился на сиденье, почти снося ногой посуду. Все равно посетителей не было, а официантка удалилась на кухню. Завязался переполох: они заламывали руки, кусались и пихались. Пару раз даже пытались придушить друг друга. Благо, до настоящего побоища не доходило. Маркус прервал фальшивую ссору легким коротким соприкосновением их губ. Нечестно, совершенно нечестно. Прежде, чем повторить действие, Итон бегло обвел взглядом помещение. Никого нет, можно делать, что угодно. Во всяком случае, они так думали. Пока Маркус тискал Лима, к столу
– Что за бордель вы здесь устроили? – он басил, свирепо прожигая их узкими зрачками. – Это кафе, по-вашему, похоже на клуб для педиков?
Парни замерли, не сводя с него глаз. Они впервые сталкивались с такими нападками, да и вообще конфликт только нарастал, если судить по настроению незнакомца. Оба выпрямились и поправили одежду, чтобы, как им казалось, выглядеть приличнее. В уме все смешалось: они без понятия, как поступить, что говорить и как избежать столкновения.
– Извините, мы сейчас покинем заведение, – Маркус уже начал подниматься, когда его тяжелой рукой пихнули обратно.
– Нет, так просто ты не уйдешь. Думаешь, можно портить окружающим аппетит своим поведением, а потом смываться без ответственности?
– Но тут никого нет, – Хван был не настолько скованным, как Маркус, и встал на его защиту.
Незнакомец обнажил оскал, больше напоминающий звериный, нежели человеческий. Он был крайне взбешен, и с каждым моментом закипал лишь сильнее:
– Считаешь меня пустым местом, гаденыш?
– Нет, сэр. Мы не хотим встревать в неприятности.
– А незачем было приходить сюда, – мужчина ехидно усмехнулся. – Вести себя вызывающе. Вам внимания не хватает, да? Что ж, сегодня вы получите внимание, – он завел пястье во внутренний карман куртки, а то, что появилось на свет, заставило парней отпрянуть назад. Поверхность кинжала блеснула от мерцания потолочной лампы. – Страшно? Правильно сделали, что испугались. Вы должны бояться. Вы все должны бояться. Заполонили весь Элизиум, чертовы уёбки. Куда ни глянь – везде мерзость. Знаете, что в мое время с такими делали? Лечили электрошоком. Врачи пропускали через черепа разряды, чтобы вправить ваши сгнившие мозги. И это ведь работало, они делали из вас нормальных членов общества. А потом все полетело к чертям. Они дали психам свободу. Сумасшедшие должны сидеть за решетками в больницах, а не разгуливать по улицам со своими Парадами Гордости, – он наклонился к Маркусу, поднося уголок клинка к его горлу. – Гордость. И чем же ты гордишься? Тем, что у тебя стоит на других мужиков? Калеки сраные.
Он обращался уже не конкретно к двум посетителям, а к кому-то абстрактному. Кому-то, кого искренне ненавидел. Кто же ему настолько насолил? Или закостенелые суждения настолько заморозили ум? Мужчина продолжал говорить, атакуя Маркуса давлением. Хван медленно положил ладонь на столешницу, тихонько подбираясь к цветочному горшку, который украшал интерьер. Кадык Маркуса дернулся, напряжение продолжало возрастать:
– Пожалуйста, опустите нож.
– Закрой свою варежку, помойная крыса. Ты, разносчик чумы. Если бы не твоя гадостная похоть, люди бы не дохли от СПИДа.
Черт знает, сколько этому человеку лет. Если судить по поверхностным убеждениям и стереотипам, он явно застал ВИЧ-эпидемию восьмидесятых. Самая большая вспышка появилась в Розовом Элизиуме, но стремительно расползлась по остальным. Первыми, кто начал обращаться к врачам, стали представители ЛГБТ+. К сожалению, их быстро маргинализировали наравне с проститутками и наркоманами. В восемьдесят шестом году прошлого века президент заявил, что болезнь является исключительно участью гомосексуалов и любителей колоться. Это только сильнее повлияло на дискриминацию, ведь все обвиняли, но никто не выяснял, каким образом происходят заражения. Если бы этим не занялись активисты, никто бы до сих пор не знал, что статистика гетеросексуальных пар в точности повторяет путь. Просветительская деятельность развилась, но остались легенды и мифы, порождающие ложность.