По нехоженной земле
Шрифт:
Проскочили по нему немного более километра и по отлогому склону скатились на
голую землю.
Наши сани достаточно тяжелы. Мы знали, что измученные собаки не потянут их
по голой земле. Решили перетаскивать сани по очереди, объединив всех собак в одну
упряжку. Пока обследовался перекат первой речки, я переделал лямки и запряг в первые
сани 15 собак. Остальных, наиболее пострадавших, оставил свободными. Для себя у
меня была приготовлена особая лямка. Впрягся
новый способ передвижения.
Земля уже подсохла. Сани со стальными подполозками по глине передвигались с
трудом и застревали на каждом валуне, словно остановленные автоматическим
тормозом. Облегчали путь попадавшиеся небольшие лужайки, поросшие мхом и
травой. В конце концов этот тяжелый путь оказался все же не тяжелее движения по
льду. С несколькими передышками нам удалось благополучно переправиться через
первые две речки и дотянуть до третьей первые сани, а потом и остальные. [313]
Перекаты первых двух речек были не глубоки. Ни собаки, ни сани не всплыли.
Последняя речка оказалась значительно глубже. Здесь собаки должны были
всплыть обязательно, и если бы нам не удалось удержаться, быстрое течение
неминуемо снесло бы нас на глубину, а затем и в полынью.
Сначала разгрузили сани и все вещи перенесли на себе.
Трудно было бороться с течением. Но самый напряженный момент наступил при
переправе собак и саней.
Сильная струя воды подхватила собак. Вожжа в моих руках натянулась, как
струна, и зазвенела. На миг показалось, что она вот-вот лопнет и мы потеряем упряжку.
Вода доходила до груди. Еще момент, и я был бы сбит потоком. Но упряжка уже вышла
на отмель. Это был короткий момент, но вряд ли он когда-нибудь забудется.
Переправа закончилась.
Разбили лагерь. Довольные удачным переходом, не обращаем внимания на то, что
сами мокры по уши. Признаться, мы ожидали здесь больших затруднений. Да, кстати, и
вода в речке теплее, чем на льду. Разгоряченные работой, мы не чувствовали даже
ветра. Сейчас он дует с юго-востока и усилился до 15 метров в секунду. Наша палатка
крепко натянута, а мы, голые, полусидя в спальных мешках, устроились за чаем.
Теперь наши горячие супы остались только в воспоминании. У нас всего лишь
банка пеммикана, немного масла, шоколад и мешочек риса. Эти запасы мы сможем
растянуть на четыре-пять дней. Керосина только около двух литров. Вообще близок
конец всему. Ну, что же! Ведь так же близок и конец нашего пути».
Конец тяжелого пути
«17 июля 1931 г.
В дальнейший путь тронулись около полуночи с 15-го на 16-е. Первые два
километра шли вдоль
Дальше на пути распростерлась новая прибрежная полынья. Вода плескалась о самый
берег. И лишь на небольших отрезках его сохранился лед. Надо было вновь начать
санное путешествие по голой земле. Это нам совсем не нравилось. Кроме того, не
хотелось забираться в глубь залива Сталина. Открытой воды, полыней и промоин там,
безусловно, было больше.
На наше счастье, ветер, давно уже перешедший к северо-востоку и все время
усиливавшийся, согнал большую часть воды с морских льдов по пути нашего
следования. Лед, [314] сколько можно было видеть под приподнявшимся слоем тумана,
казался почти оголенным. Решили воспользоваться благоприятной обстановкой и
срезать залив Сталина по прямой, чтобы выйти на юго-посточную оконечность
полуострова Парижской Коммуны.
Однако, чтобы осуществить это решение, надо было сначала попасть на морской
лед. Широкий заберег, вдоль которого мы шли до этого, теперь превратился в
прибрежную полынью до 300 метров шириной. Перемычки нигде не было видно.
Положение казалось безвыходным. Но это толкнуло нас на изобретательство. Решили
соорудить паром и переправиться вплавь. Материалом для парома должен был
послужить лед. Около двух часов работали топором. Наконец острый выступ льдины,
толщиной около метра и площадью около 9 квадратных метров, отделился от узкой
полосы припая. Эта льдина стала нашим паромом. На ней, приспособив вместо весел
лыжи, мы одну за другой переправили через полынью свои упряжки.
Лед оказался действительно вполне пригодным для пути. Вода на нем держалась
только в углублениях сравнительно небольшими озерками. Большинство из них нам
удавалось обходить; но некоторые простирались на большом пространстве, и мы
вынуждены были резать их поперек. Собаки и сани, как правило, всплывали, но сами
мы ни разу не погрузились выше пояса. Сквозные промоины попадались еще реже. Их
легко можно было определить по цвету воды и обойти. Короче говоря, мы имели
привычную дорогу, продвигались «нормально» и надеялись добраться до намеченной
точки без особых приключений.
Но наша надежда и на этот раз не оправдалась. Вскоре после нашей переправы на
лед туман рассеялся и сменился... проливным дождем, да еще с громом и молнией. Это
явление мы наблюдали на Северной Земле впервые, так как грозы в высоких широтах
Арктики необычайно редки. Мы с большим удовольствием согласились бы смотреть на