По нехоженной земле
Шрифт:
море, и падающие мертвыми собаки... Все, все! Мы дома!
...Ночью западный ветер стих. На смену пришел южный. Потеплело. Появились
клочки голубого неба. Молодой лед [319] размяк. Воды на льду стало заметно меньше.
Повидимому, ушла в новые трещины. Не мешкая, снялись с лагеря. Остров Средний
виднелся километрах в пятнадцати. Первые же часы пути подтвердили наши вчерашние
опасения за собак. Даже сегодня, при несравненно лучших условиях, их одну за другой
пришлось
жалобным визгом падали в воду. Приходилось часто останавливаться, чтобы дать им
отдохнуть.
Около полудня опять волнами пошел густой туман. Бредя в тумане, наткнулись на
свежую трещину. Ее успело раздвинуть на полтора метра. Перебравшись через нее,
скоро снова попали в бесконечные озера воды. После полудня, в разрыве тумана,
опознали знакомый старый торос, прижатый к берегу Среднего острова. Через два часа,
переправившись еще через одну трещину, подошли к этой приметной точке и
выбрались на остров. Потом на себе перетащили сани на лед, лежавший уже с южной
стороны острова. Теперь до дома оставалось только пять километров.
Радость окончания тяжелого пути боролась с обострившейся тревогой за
положение на базе экспедиции.
Туман, как нарочно, плотно укутывал остров Домашний. Как мы ни крутили
бинокли, рассмотреть ничего не могли, и чем ближе подходили к дому, тем больше
росла тревога и усиливалось волнение. Мы забыли об усталости, о тяжести пути, даже
о своих измученных собаках. Пять из них лежали на санях, а остальные, понурив
головы и опустив хвосты, в полной безнадежности уныло брели по воде. Но скоро,
даже в таком состоянии, они почувствовали наше волнение. Все, не исключая и
лежащих на санях, оживились, начали поднимать головы и всматриваться туда же, куда
смотрели и люди. Догадывались ли они, что близок конец их мучениям?
До дома оставалось уже меньше двух километров, а мы все еще не видели его.
Это начинало походить на пытку. И вдруг на берегу я увидел стоящую палку. Бросился
к ней, точно к родному очагу. Кто ее так заботливо укрепил меж камней? Вот и след
человека, отпечатавшийся на глине. Снова прильнули к биноклям. Туман начал редеть.
Вот из него показались верхушки мачт, ветряк, флюгер... Вот обрисовались дом, склад,
магнитный домик.
Только приблизившись к базе на 300 метров, мы услышали лай собак и увидели,
как из домика выскочил Ходов...
Все в порядке! Вздох облегчения вырвался из груди.
Собаки, увидев дом, забыли о разбитых лапах, с визгом, напоминавшим стон,
передернули сани через ледяной бугор и в двадцати шагах от домика упали на
обнаженную землю. [320]
Бросив
точно подкосились. Я бессознательно опустился на сани. Невероятная усталость
свинцом налила все тело. Показалось невозможным пошевелить хотя бы одним
пальцем. Стало ясно, что в последние дни лишь усилиями воли мы преодолевали
крайнее утомление. Воля сохраняла упругость мышц, держала в напряжении нервную
систему и сохраняла нашу трудоспособность в условиях, которые теперь самим нам
казались чудовищными. Около упряжек хлопотал Ходов. На его лице радость
смешивалась с удивлением. Нетрудно было догадаться, что наше возвращение для него
было неожиданным. Очень уж долго мы задержались.
Как бы то ни было, наш поход завершен. Тяжелый путь окончен. Мы дома».
* * *
На следующий день Вася признался, что он уже терял надежду увидеть нас
живыми. Самым оптимистическим было предположение, что мы где-то застряли на все
лето и, может быть, сумеем просуществовать охотой до установления нового пути.
Видя наступившую распутицу и начавшееся вскрытие льдов, он все меньше питал
надежд на встречу и несколько раз спрашивал себя — не пора ли передать в Москву
известие о нашем исчезновении. Только сознание всей серьезности такого сообщения
заставило его со дня на день откладывать свое намерение.
Так наша маленькая семья снова собралась вместе. Полевые работы в этом году
закончились. Мы могли подвести итоги пройденного экспедицией этапа.
Прошел год, как мы оставили Большую Землю. На исходе был одиннадцатый
месяц после того, как, сидя в своей шлюпке, мы следили за тающими в тумане
очертаниями «Седова». Каким большим был этот год для нас!
За одиннадцать месяцев пребывания в экспедиции мы прошли на собаках свыше
4000 километров. Из них более 500 километров падает на охотничьи поездки для
добычи мяса, около 2000 километров на организацию продовольственных складов на
Северной Земле и почти 1600 километров на маршрутную съемку. В результате нашей
одиннадцатимесячной работы Северная Земля перестала быть таинственной,
неизвестной страной. Мы установили, что это не «мелкие острова» и не «мифическая
земля», как говорили некоторые зарубежные географы, а действительно обширная
территория, достойная называться Землей, как и считали открывшие ее русские моряки.
Мы исследовали ее простирание к северу, открыли западные берега с их мысами и