По нехоженной земле
Шрифт:
силами самой исследовательской партии в непригодный для полевых работ период года
и без участия вспомогательных партий вполне оправдался. Правда, это был тяжелый
труд, но все же он оказался выполнимым. А это главное. Кто ищет легкой работы в
Арктике, тому здесь нечего делать.
Однако нельзя было забывать, что вся проведенная работа не являлась самоцелью.
Она только давала нам прочную базу для следующего этапа экспедиции. Выражаясь
военным языком,
плацдармов и организацией исходных пунктов для нашего генерального наступления на
Северную Землю. Предстоящий этап был основным.
Мы приступали к съемке Земли. Только при осуществлении этой задачи все
выполненное в столь тяжелых условиях приобретало настоящую ценность.
Выход в маршрут намечался на 10 апреля. Сильные метели, свирепствовавшие в
феврале, задержали поездки по заброске продовольствия и оттянули этот срок. Надо
было дать хотя бы недельную передышку собакам, изнуренным морозами и тяжелой
работой. После проведенного «генерального совета» назначили выход на 23 апреля.
К походу все было готово. Продовольствие и снаряжение для похода
рассортировано, взвешено и для удобства упаковано небольшими частями. Научная
аппаратура тщательно выверена и для приборов приготовлены необходимая тара и
упаковка. В дни, когда отдыхали и набирались сил собаки, мы проверили, починили и
частично перешили меховую одежду, обувь, спальные мешки и палатки; привели в
порядок собачью сбрую, перетянули сани, еще раз проверили оружие, походное
снаряжение и лыжи; проверили предполагаемую нагрузку саней; снова обсудили
тысячи мелочей, кое-что из намеченного ранее снаряжения решили не брать, другое
дополнили. И, наконец, к вечеру 22 апреля могли запрягать собак и пускаться в путь.
* * *
Ходов снова оставался один. На этот раз на значительно более долгий срок, чем во
время первого похода на Северную Землю в октябре минувшего года. Нас заботило не
[204] только будущее пути, но и предстоящая юноше жизнь в одиночестве. Правда, он
заметно возмужал и попрежнему был спокойным, выдержанным и уравновешенным.
Обращаясь к нему, все чаще и чаще мы называли его уже не Васей, а Василием
Васильевичем. Душевное равновесие и физическое здоровье его надежны. Арктика
пришлась ему по душе. Все это — положительные черты нашего молодого товарища.
На него можно было надеяться.
Но все же он оставался один. Мы уходили почти в неизвестность. Всякая связь с
нами прекращалась. Далеко на юге была родина. С ней соединял только эфирный мост.
Лед, снег, неминуемые еще метели, несколько щенков
дома медвежонок — вот обстановка и общество, в котором должен был жить наш Вася.
Отшельники, удалявшиеся в пустыню, были в лучших условиях. Да и психология
отшельника для Васи была чуждой. Он, конечно, хотел другого — принять участие в
походе, пережить все его трудности, радости и приключения. Но мы не могли пойти
навстречу его желаниям. Наша база требовала присутствия человека. Надо было
следить за имуществом, вести регулярные метеорологические наблюдения и держать
связь с материком.
Мы знали, что тревога о нас будет беспокоить товарища, что многое он
передумает в наше отсутствие. Чтобы сделать его хотя бы заочным участником похода,
вселить уверенность, что его доля работы не менее важна, чем наша; чтобы избавить
его от тревоги на случай нашей длительной задержки, от которой мы не могли быть
застрахованы, и, наконец, чтобы на прощание сказать Васе теплое слово, я накануне
выхода вручил ему пространное письмо.
«Дорогой Василий Васильевич!
Завтра экспедиция выходит на маршрутные полевые работы по съемке и
исследованию Северной Земли. На некоторое время мы должны разлучиться.
Считаю для себя обязательным рассказать вам о намеченном нами пути,
обрисовать ваши обязанности на время нашего отсутствия и дать несколько
советов.
В своем продвижении мы будем опираться на продовольственные депо,
созданные полярной ночью и во второй половине зимы на мысе Серпа и
Молота, у мыса Ворошилова — на северо-восточном выходе из открытого
пролива Красной Армии и на мысе Берга — на восточной стороне Земли.
Достигнув продовольственного депо на мысе Серпа и Молота, мы с полной
загрузкой саней двинемся по проливу Красной Армии, придерживаясь его
юго-восточного берега, а пройдя пролив, возможно, сделаем облегченный
рейс к мысу Берга. [205]
От мыса Ворошилова мы пойдем на север, вдоль предполагаемого берега
Земли, пока не достигнем ее северной оконечности. Обогнув последнюю, мы
положим на карту западный берег северной части Земли и снова выйдем на
мыс Серпа и Молота.
Протяженность этого маршрута не может превысить 700—800 километров,
так как вся северная часть Земли должна вписаться в неправильный
четырехугольник, очерченный на юге и юго-западе открытым проливом
Красной Армии; на востоке — линией прохождения судов открывшей Землю
Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана в 1913 году; на