Поўны збор твораў у чатырнаццаці тамах. Том 9
Шрифт:
Стар. 241. Он уже не поднялся, а так и остался лежать, лишившись всех сил. — У першай рэдакцыі: «Он уже не поднялся, только перевалился на спину, взглянул в предвечернее небо и закрыл глаза…» (I, арк. 43–44; II, арк. 103; III, арк. 171).
Стар. 241. Дверь 52-й… — Ва ўсіх рэдакцыях: «58-й», але на пачатку сцэнарыя называецца 52-я кватэра (I, арк. 44; II, арк. 103; III, арк. 171).
Стар. 241. …и снова возвращается на скамейку под стеной гаража. — У першай рэдакцыі далей ідзе: «Задумывается.
— А волки когда-то действительно задали страха…» (I, арк. 44; II, арк. 103; III, арк. 171).
Стар. 243. — Все-таки застрелили, гады! — У першай рэдакцыі:
«— Эх, дед-Грибоед!» (I, арк. 47; II, арк. 107; III, арк. 175).
Стар. 246. — Forwerts, dort nicht tief!
— Hier ist der kluft! — У трэцяй рэдакцыі тут пропуск, але ў ранейшых рэдакцыях упісана В. Быкавым (I, арк. 51; II, арк. 110; III, арк. 180).
Стар. 250. Левчук терпеливо сидит на скамейке под стеной гаража. […]
Через то проклятое ранение пришлось расстаться с рукой, занял место Грибоеда в санчасти. — У першай рэдакцыі: «Сидя на скамейке под стеной гаража, Левчук то и дело поглядывает на третий подъезд и на балконы над ним. Не сразу он начинает выделять из них один на третьем этаже — обыкновенный, как и все здесь, балкон с узкой стеклянной дверью, цветами в вазонах-корытцах, подвешенных на краю перил. На этом балконе стоит плетеное кресло-качалка и с крыши свешивается толстый провод антенны.
Перед тем, как уехать, он должен узнать, какой он? Пусть не такой, каким бы хотелось видеть, но все же. Слишком уж много у Левчука связано с этим мальчонкой, чтобы он отступился. Тем более, что тот памятный случай — и есть самый яркий в его боевом прошлом. После уже не пришлось ничего: кончилась блокада — отняли руку, занял место Грибоеда в санчасти» (I, арк. 56–57; II, арк. 116–117; III, арк. 186–187).
Стар. 251. Неслышно выйдя из квартиры, она поливает из стеклянной банки цветы. […]
— Да, да, заходите… — У першай рэдакцыі: «Неслышно выйдя из квартиры, она поливает из стеклянной банки цветы, бросает рассеянный взгляд вниз и так же неслышно исчезает в раскрытых дверях квартиры.
Левчук на минуту замирает в напряжении, поняв, что дождался. Преодолевая вдруг охватившее его волнение, поднимается и расслабленно идет к подъезду. Медленно поднимается по знакомой лестнице на третий этаж. Знакомая дверь закрыта, но за ней слышится присутствие людей, и он нажимает
— Да, да! Заходите. Там не закрыто.
И он, забыв снять кепку, поворачивает ручку двери» (I, арк. 57–58; II, арк. 117–118; III, арк. 188–189).
Киносценарий (стар. 252)
Сцэнарый 1-й і 2-й серый (адпаведна пад назвамі «Солнце высоко» і «Высота в тумане») друкуецца паводле машынапісу, які захоўваецца ў фондзе к/с «Беларусьфільм»: БДАМЛМ. Ф. 112. Воп. 1. Адз. зах. 881. Арк. 139–178, 179–245; сцэнарый 3-й серыі пад назвай «На восходе солнца» друкуецца паводле: Быков В. На восходе солнца: Киноповесть // Смена. 1975. № 13, 14. Цалкам кінасцэнарый друкуецца ўпершыню.
Датуецца 1974 г.
Першапачаткова на к/с «Беларусьфільм» па папярэднім узгадненні з Дзяржаўным камітэтам Савета Міністраў БССР па кінематаграфіі і ТА «Экран» Цэнтральнага тэлебачання (Масква) планавалася экранізацыя адразу трох аповесцяў В. Быкава: «Журавлиный крик», «Дожить до рассвета», «Атака с ходу» (на беларускай мове вядомая як «Праклятая вышыня»), але пазней другая аповесць была выключана са спіса, бо размова пра яе экранізацыю зайшла на кінастудыі «Ленфильм», і таму В. Быкавым была зроблена іншая прапанова:
«Главной сценарной коллегии киностудии „Беларусьфильм“
Настоящим предлагаю написание сценария для многосерийного телефильма под общим названием „Кровавые вёрсты войны“.
Содержание фильма:
Фильм первый — „Крещение“ — экранизация повести „Журавлиный крик“,
Фильм второй — „Трудные вёрсты“ — экранизация повести „Атака с ходу“,
Фильм третий — „За два шага от победы“ — оригинальный киносценарий.
Подробное изложение содержания всего фильма, в основу которого положена идея борьбы советского народа в годы Великой Отечественной войны, прилагается.
27 мая 1974 г. Гродно.
В. Быков
Часть первая
Василь Быков
Осень. Заволоченное тучами небо. Ветер. Железнодорожный переезд в поле: обломанный шлагбаум, будка-сторожка. На обочине стоит группа бойцов в шинелях с петлицами и перед ними комбат. Он ставит боевую задачу: перекрыть на фланге дорогу.
Бойцы внимательно и озабоченно слушают. Их пятеро: старшина Карпенко, белобрысый рядовой Свист, Фишер, высокий неуклюжий боец в очках, приземистый Пшеничный, молодой парень Овсеев и совсем молодой, не обстрелянный еще боец Васюков.
Наконец командир батальона уходит, старшина Карпенко командует начинать окапываться. Он разводит бойцов по их местам. Но тут обнаруживается, что у Фишера нет лопаты, следует короткая стычка со старшиной.
Бойцы окапываются. Тем временем темнеет. Начинает моросить дождь. Карпенко подзывает Фишера, который без дела сидит в канаве, и ведет его в поле — в секрет.
Они идут по дороге. Но вот Карпенко замечает, что Фишер отстал, он оборачивается — тот на ходу листает какую-то книгу. Карпенко заинтересованно останавливается, из короткого разговора становится ясно, что книга эта — работа Челлини об искусстве и что Фишер — ленинградский искусствовед. Несколько смягчившись, Карпенко определяет место секрета в поле и показывает Фишеру, как надо отрыть окопчик.
В это время за переездом на дороге раздаются выстрелы, несколько очередей, Карпенко, оставив Фишера, бежит к бойцам и застает их в некоторой тревоге. Особенно встревожен Пшеничный, который подозревает окружение и настаивает на отходе. Старшина быстро водворяет порядок, выговорив Пшеничному.
Обиженный выговором, Пшеничный залезает в свой окопчик и, схоронясь от посторонних взглядов, достает из вещмешка хлеб, сало, начинает есть. В его сознании проносятся некоторые картины из его детства: кулак — отец, деревенская жизнь на хуторе. Он недоволен, подавлен войной и властью Карпенко.
Тем временем Карпенко обходит траншею и придирчиво замеряет ее глубину. Он заставляет Свиста копать глубже, старательно копают Овсеев, Васюков.
Когда траншея готова, бойцы по одному сходятся в будку-сторожку. Сначала туда проникает Овсеев, потом Свист и остальные. Свист разжигает печурку, и они устраиваются подле нее. Старшина ложится на деревянный топчан. Все смотрят в огонь, в котором варится концентрат с остатками сала, украденного Свистом из вещмешка Пшеничного. После ужина разбитной Свист рассказывает о своей жизни в Саратове, о суде и заключении. Все его слушают. Когда приходит очередь Овсеева караулить, он выходит из сторожки и становится под ее крышу. Идет дождь. Под его шум Овсеев размышляет о своей жизни городского самолюбивого парня, который всегда и всюду привык быть первым, лучшим, и только тут, на войне, попал в число обычных и незаметных.
Отстояв свое, он открывает дверь сторожки, требуя смены, Карпенко приказывает сменить Васюкову, но с пола вскакивает Пшеничный. Овсеев заходит в сторожку.
Некоторое время бойцы рассуждают о войне, о жизни, о немцах, потом по одному засыпают. Не спит только Васюков, он думает о матери и сестренке, которые остались в Белоруссии за линией фронта.
А вытянувшемуся на топчане Карпенко снится трудный, какой-то кошмарный сон из его бедняцкого прошлого, потом дурной эпизод из финской войны, в которой участвовал Карпенко. Старшина просыпается, прикуривает от уголька из печки и долго сидит, размышляя о своем задании и своей жизни.
Тем временем снаружи беспокойно ходит вокруг сторожки Пшеничный. Он встревожен, озабочен, он принимает какое-то решение, перебегает кювет и, оглянувшись, быстро идет по дороге от переезда, в сторону поля. Он говорит какие-то слова, из которых можно понять, что он решил кончить с войной, сдаться в плен. Шаг его все ускоряется, он бросает за канаву винтовку, нащупывает за пазухой немецкий пропуск-листовку. Наступает рассвет, над полем стелется холодный туман. Пшеничный подходит к окраине деревни и встречает немецких мотоциклистов. Он поднимает руки и бормочет про плен, немцы обыскивают его, выворачивают карманы и, посовещавшись, приказывают идти по дороге. Почуяв неладное, он идет, и крайний мотоциклист стреляет ему в спину. Мотоциклисты устремляются по дороге на переезд.
В предрассветном тумане в поле, на дне неглубокого окопчика, сидит Фишер. Он озяб, голоден, мысли его далеки от этого поля, он вспоминает Ленинград, свою в нем довоенную жизни, размышляет об искусстве и переживает оттого, что из него получается неудачный боец, мало приспособленный к бою, к войне. Стекла его очков заплывают дождем, он то дремлет, то прохватывается, высовывается из окопчика, прислушивается.
Недалекие выстрелы в деревне заставляют его забеспокоиться, он перезаряжает винтовку, близоруко всматривается на дорогу. Спустя минуту на ней появляются мотоциклы, и Фишер начинает мучительно в них целиться. Наконец он стреляет, но, разумеется, мимо, стреляет еще и еще и к его радости передний мотоцикл останавливается, кого-то там он ранил. Он перезаряжает винтовку, но в это время с дороги раздается пулеметная очередь, Фишер роняет винтовку и сползает в окоп. Один мотоцикл сворачивает с дороги, направляясь к окопчику Фишера, молодой немец разряжает в него автомат и, подойдя, брезгливо переворачивает ногой противогазную сумку Фишера, из которой вываливается кусок хлеба и томик Челлини. Ветер перелистывает ее страницы…
Часть вторая
Старшина Карпенко в сторожке громовым голосом командует: „В ружье!“ Все выскакивают наружу и разбегаются по своим местам. Обнаруживается исчезновение Пшеничного. Все слушают перестрелку Фишера. Но утренний туман не дает им ничего видеть в поле.
Наконец из тумана появляются мотоциклисты с двумя бронетранспортерами. Карпенко командует подпустить их к мостку на дороге. Свист замирает у своего ПТРа. Бронетранспортеры начинают обстрел переезда, защитники которого в напряжении ждут выстрела противотанкового ружья. Наконец Свист открывает огонь. Первый бронетранспортер съезжает в канаву, второй пытается развернуться, но загорается. Переезд открывает дружный огонь. Стреляет Свист, боязливо стреляет Васюков, Овсеев. Немецкие мотоциклисты пытаются спастись, но многие из них остаются на дороге. Бой стихает. Карпенко отрывает от плеча приклад своего ручного пулемета. Все довольны, среди защитников переезда нет даже раненых. Всеобщее оживление, воспоминание, обилие впечатлений. Рассуждения о Фишере и о Пшеничном.
Свист предлагает сбегать в низинку к подбитым транспортерам, Карпенко разрешает. Бронебойщик берет с собой Васюкова и они идут за мостик. Картина немецкого разгрома: обгоревшие бронетранспортеры, убитые немцы, опрокинутые мотоциклы. Васюкову боязно и брезгливо, а Свист шарит в поисках трофеев, находит ручной пулемет и моток снаряженных лент, со всем этим бойцы возвращаются на переезд.
Карпенко одобрительно осматривает пулемет, вручает его Овсееву. Разглядывает врученные ему Свистом часы. Упрекает его за мародерство, но часы прибирает в карман и пристегивает на цепочку.
Овсеев с Васюковым возятся с пулеметом, и вдруг Овсеев предлагает пулемет Васюкову. Тот, однако, не знаком с ним. Судя по всему, роль пулеметчика явно не устраивает хитрого Овсеева. Их разговор прерывает команда Карпенко: „К бою!“
Впереди на дороге появляется колонна гитлеровцев, во главе которой идут три танка.
Переезд замирает в тревожном ожидании. Все молчат, лишь Свист пытается рассказать анекдот, но на этот раз его плохо слушают. Когда танки спускаются в лощину, переезд открывает огонь. Бьет противотанковое ружье Свиста, но и танки начинают обстрел переезда. Одним из первых разрывов разносит сторожку, длинный ствол ПТР оказывается перебитым осколком, Свист дико матерится.
Начинается жестокий бой. Ранен старшина Карпенко. Из его головы на бруствер льется кровь. Его перевязывает Свист. Танк приближается к мостику. Свист хватает гранаты и, крикнув Овсееву, чтобы тот прикрыл его огнем, бросается навстречу танку. Он бежит вдоль насыпи, как раз на мостике они сходятся, и Свист бросает гранату. Сам он отбежать уже не успевает…
На переезде остаются двое: Овсеев и Васюков. Старшина бредит на дне окопа. В бое наступает пауза. Васюков бросается к раненому, но тот не узнает бойца.
И тогда к Васюкову подбегает Овсеев. Следует короткая стычка, Овсеев предлагает смываться, Васюков не может на это решиться без приказа. Они ждут.
И вот переезд атакуют немцы. Отстреливаясь, два бойца отходят. Сначала за канаву. Потом за дорогу. Они стреляют из винтовок и перебегают от укрытия к укрытию. Овсеев падает. Васюков остается один. Продолжая вести огонь, он пятится, отползает, перебегает…
Часть первая
Снег с дождем, раскисшая дорога, по которой движется разбредшийся строй роты автоматчиков. Впереди шагает командир роты Ананьев, сзади и немного в стороне — его ординарец ефрейтор Васюков. Ананьев вызывает командиров взводов. К нему подходит пожилой нерасторопный старшина Пилипенко. Васюков бежит звать младшего лейтенанта Ванина.
В это время на дороге появляется ротная собачонка Пулька, ктото из бойцов пугает ее, и она перепрыгивает за канаву с водой. Ванин вступается за Пульку, подбирает ее с дороги за пазуху и является к командиру роты.
В голове колонны собираются командиры взводов, замполит роты Гриневич, тут же присутствует и Васюков. Командир роты предупреждает о близости противника и приказывает сменить головной дозор. Тут же выясняется, что из взвода Пилипенко отстал пожилой боец Чумак, и Васюкова посылают отыскать его на дороге и доставить в роту.
Васюков бежит вдоль колонны и в конце ее встречает отставшего Чумака, его ведет санинструктор роты Цветков. Следует разговор, который прерывается вспыхнувшей впереди ракетой. Васюков бежит в голову колонны, где остановились командиры. Вскоре из донесения дозора становится ясно, что впереди на высоте окапываются немцы и что есть возможность их атаковать и сбить с высоты. Васюкова на этот раз посылают за ротой.
Васюков ведет роту. Ананьев разворачивает ее в цепь, и бесшумно в ночной оснеженной тьме рота атакует высоту. Следует короткая схватка с немцами в их недооборудованной траншее, гранатный бой, в ходе которого Васюков спасает Ананьева, но сам оказывается раненным гранатным осколком в плечо.
Раненый Васюков бредет по траншее в поисках санинструктора и находит его в брошенном нецами блиндаже. Цветков перевязывает его. В это время в блиндаж Ванин приводит пленного раненого немца, приказывает Цветкову его перевязать. Немец дерется, они сгребают его и перевязывают силой, после чего оставляют в блиндаже до утра.
Васюков выходит в траншею. Он разыскивает Ананьева и находит его возле умирающего бойца Кривошеева. Потом идет во взвод Пилипенко. Там возле пулемета настороженно притихли Чумак и боец Шнейдер. Где-то затаились немцы. Солдатский разговор о командирах. Потом Васюкова вызывает в блиндаж командир роты.
В блиндаже Ананьев, Гриневич, Пилипенко. Они наскоро ужинают. Шнейдер рассматривает документы пленного, которого Ананьев заставляет выпить водки, чтобы развязать язык. Но пленный, быстро охмелев, поет немецкую солдатскую песенку и засыпает. Ананьев сочиняет донесение командиру батальона. Следует разговор, который постепенно затихает. Ананьев уходит во взвод Пилипенко.
В
Часть вторая
Кто-то приподнимает край палатки и вызывает замполита Гриневича. За ним вскоре выходит Васюков. Командиры собираются в дальнем конце траншеи и вглядываются в ночь, где вроде бы появились немцы. Ананьев запускает очередь из пулемета, но безрезультатно. Туда идет Ванин с одним бойцом.
Командир роты Ананьев отправляет Васюкова с ранеными и пленным в тыл. За речку его провожает Цветков.
Вдруг утренняя тишина сзади разрывается выстрелами, на высоте — ураганный огонь, бойцы бегут с высоты к речке. За ними, пытаясь остановить бегущих, бежит Ананьев, с помощью Васюкова ему удается остановить роту и развернуть ее в цепь. При этом замполит роты оказывается раненным, Ванин пропадает бесследно. В последовавшей за тем стычке Ананьев отстраняет от должности старшину Пилипенко.
В это время в наступившей тишине на склоне высоты появляется немец с Чумаком. Остановившись, он кричит что-то, — Шнейдер переводит. Оказывается, немцы просят обменять Чумака на пленного немца. После недолгого совещания Ананьев решает разменять пленных и отправляет на высоту рядового Шапу с немцем.
Приходит Гриневич, начинается неприятный разговор с командиром роты, который заканчивается ничем. Раненый Гриневич отправляется вдоль насыпи в тыл.
Однако замполит попадает под огонь с высоты, и Шапа вскоре приносит его. Лейтенант тяжело ранен в голову.
Ананьев готовит роту к атаке. Разговор с Пилипенко. На первый взвод ставит Шапу. Рота идет в атаку.
Васюков остается у речки с раненым Гриневичем. В тумане на высоте ничего не видно. Тянутся минуты напряженного ожидания.
Вдруг впереди разгорается ожесточенная схватка. Кто — кого? Бредет раненый. Не выдержав, Васюков бросается через речку и на пашне натыкается на группу немцев, заходящих с тылу. Завязывается поединок одного с пятью, потом с тремя. Васюков еще раз ранен, но тут с высоты ему на выручку подбегает Пилипенко с бойцами, они подбирают раненого, несут его в тыл.
— Все хорошо! Мы их тоже турнули. И еще не так турнем. Погодите…
Часть первая
Германия, весна 45 года. По дороге идут машины в сторону тыла, и одна пробирается на фронт. В ней семеро случайных попутчиков: выписавшийся из госпиталя майор со звездой Героя на груди, разведчик с орденом Красного знамени, в кабине старший техник-лейтенант с портфелем, девушка-санинструктор Зина и в углу кузова притихший сержант с двумя медалями „За отвагу“. Это Васюков, возвращающийся из госпиталя на передовую.
Где-то машина разминается со „студабеккером“, полным раненых. Майор спрашивает: „Ну как там?“ Один из раненых отвечает: „Доколачиваем сволочей! Слышали, Гитлер застрелился?“ — „Слыхали…“ — „Давайте скорее, а то не успеете…“ — „Плакать не будем, если и не успеем, — отвечает майор. — Мы свое отбахали“…
Вдруг колонна впереди идущих машин останавливается. Старший техник-лейтенант выходит из кабины, идет вперед и скоро возвращается. „Гиблое дело: мост взорван“. Кто-то предлагает поискать брод.
Они сворачивают на боковую дорожку, проезжают немного и видят, как с того берега через реку перебираются вброд два бойца. Майор скидывает сапоги, идет в воду. За ним остальные. Машина остается на этом берегу, с ней шофер Воробей и старший техник-лейтенант.
Все переходят реку, но майор попадает в яму и оказывается до пояса мокрым. Тем временем наступает вечер. Над речкой — прекрасный модерновый особняк. Майор всходит на крыльцо и стучит в дверь.
Ему открывает старый мужчина-немец. Майор, а за ним и все остальные проходят в помещение. Следует разговор. Майор произносит слово „брод“, и немец приносит кусочек хлеба. Недоразумение разъясняется. Все смеются. Группа располагается на отдых.
Васюков осматривает богатое убранство комнат: ковры, гобелены, мебель из темного дерева. Вспоминает свое крестьянское жилище… Одна дверь кажется ему подозрительной. Но он сталкивается с красивой молодой женщиной в брючках. Это Ирма. Та отвлекает его внимание.
Васюков спускается вниз в общую комнату, где без брюк сидит мокрый майор и другие. В это время вбегает шофер Воробей, который с порога кричит, что сегодня в 24.00 капитуляция. Все радостно оживляются. Майор требует ехать дальше, но машина застряла в реке.
Капитуляция! Пожилой зампотех плачет. Майор хохочет. Разведчик бросается впляс. В это время во двор въезжает повозка, из которой вылезают двое: капитан с толстой полевой сумкой и боец с автоматом на изготовку. Потом из повозки выбирается молодой человек без погонов. Это — офицер прокуратуры, конвоир и арестованный за трусость младший лейтенант Терещенко.
Организуется импровизированный ужин, кое-что было у бойцов, кое-что принес хозяин. Появляется Ирма — молодая хозяйка. Она вместе с Зиной готовит скромный ужин. Стол сервируется отличнейшим мейсенским фарфором. Рассаживаются. Капитан не знает, как быть с запертым в отдельной комнате арестантом. Но в разгар ужина майор приглашает и того к столу. Тут же из-за подозрительной двери появляется и молодой человек в немецкой форме. Выясняется, что это муж Ирмы, дезертировавший с фронта. Короткое замешательство, но в конце концов и он получает свою рюмку вина.
После ужина располагаются на отдых. Майор не отходит от Ирмы. За ним ревниво наблюдает Зина, с которой увлеченно беседует капитан. Терещенко отправляется в свою комнату. К нему подходит Васюков. Разговор. Потом Васюков бродит по пустым комнатам и выходит на балкон. Тихо. Темно. Впереди поблескивает река. Он вспоминает погибших: старшину Карпенко, Свиста, Ананьева, Ванина. И тут видит: через реку вброд молча пробирается колонна людей, тускло поблескивает их оружие, пулеметы, с той стороны спускаются крытые брезентом машины.
Часть вторая
— Стой! — кричит Васюков с балкона. — Кто такие? Стой!
В ответ слышится отрывистая немецкая команда, и по особняку открывают огонь, из окон со звоном вылетают стекла. Васюков кричит в комнату: „Немцы!“ и хватается за автомат.
Он несколькими очередями бьет по броду и колонне, немцы шарахаются в стороны и назад, обходят особняк. Но на том берегу и в реке остаются их автомашины, которые под огнем не могут перебраться на этот берег. Это эсэсовцы, прорывающиеся на запад к союзникам.
В доме все на ногах. Майор, поняв в чем дело, приказывает занять места в окнах и дверях. Дом открывает огонь. Немцы устанавливают на берегу пулемет, который разбивает парапет балкона, где укрывался Васюков. Васюков перебегает на чердак и из слухового окна начинает обстреливать колонну в реке. Но группа эсэсовцев все же прорывается к дому.
Гранатами они выбивают дверь. Их встречает хозяин, протестуя против разбоя после капитуляции, они убивают его и врываются в помещение. Против них с автоматом в руках встает муж Ирмы, несколько минут тянется поединок между ним и эсэсовским офицером, в результате эсэсовцы хватают раненого дезертира и вешают его в подъезде. Трое эсэсовцев насилуют в подвале Ирму.
Тем временем на втором этаже идет бой. Ослепленный взрывом гранаты, кончает самоубийством капитан, его пистолет подхватывает разжалованный младший лейтенант, он храбро сражается с группой эсэсовцев, но те теснят его, и он отступает по лестнице вверх, к чердаку.
В большом зале, как тигр, борется за свою жизнь майор. С ним же Зина. Они сдерживают большую группу эсэсовцев, но у майора кончаются патроны. Он запускает в эсэсовцев мебелью, посудой — прекрасным мейсенским фарфором. Зина бросается к убитому немцу, чтобы снять с него автомат, но погибает от очереди в упор. От очереди в спину падает вскоре майор.
А по саду вдоль ограды бежит вырвавшийся из дома старший техник-лейтенант. Он шепчет какие-то слова. Он не хочет погибать в конце войны. Но сетчатая ограда высока, перелезть ее негде, и его настигают эсэсовцы.
Последние защитники дома — разведчик с орденом и разжалованный лейтенант, теснимые немцами, взбираются все выше, к чердаку, где по-прежнему держит под обстрелом место переправы Васюков. Пехота прорвалась, но машины пройти не могут и с ними не может пройти большая группа солдат. Две машины горят — одна в воде, другая на этом берегу. Васюков, перебегая с места на место, ведет меткий огонь. От наседавших снизу эсэсовцев его прикрывает разжалованный младший лейтенант. Тот уже трижды ранен. Когда ранен Васюков, он отматывает со своей раны кусок бинта и перевязывает голову Васюкова. У самого из раны хлещет кровь.
— Оставь себе. Ведь пропадешь, — говорит Васюков.
— Черт с ним. Мне надо, чтобы ты уцелел, — отвечает Терещенко. У них кончаются патроны, и они заваливают люк рухлядью. Снизу ломятся немцы. Когда уже надежды выжить не остается, Васюков находит единственный патрон в кармане. Но один патрон они не могут разделить на двоих…
В этот момент они обнаруживают, что немцы отхлынули. Эсэсовцы поспешно бегут от брода, машины брошены на том берегу. По большой дороге к переправе мчатся наши тридцатичетверки… Васюков спускается с чердака и без сил опускает руки на засыпанные щебенкой ступеньки крыльца. Из дома выползает Терещенко. На пороге он теряет сознание. Из реки выбирается первая тридцать-четверка, и, глядя на нее, Васюков шепчет:
— Все!.. Все!.. Неужели же наконец все? По его лицу текут слезы».
Архівы захоўваюць і машынапісны тэкст аўтарскай заяўкі:
«Заявка на трехсерийный телевизионный художественный фильм „Долгие версты войны“
Сценарий трехсерийного телевизионного художественного фильма „Долгие версты войны“ охватит большой промежуток времени и целый ряд фронтовых событий, основным участником которых будет, пройдя по всему фильму, рядовой Васюков — молодой человек, каких тысячи, — оторванных войной от занятий мирных дней.
На фронт приходит Васюков застенчивым боязливым парнем, не сразу и нелегко дается ему солдатская наука. Основа ее основ — проверка боем, ее молодой солдат выдерживает с честью, как и все, что сопряжено с великим напряжением фронтовых будней.
Постепенно зритель увидит, как закаляется характер бойца; грязь и кровь, дым пожарищ и пороховой дым битвы явились тем чистилищем, в котором выкристаллизовалось и окрепло все то лучшее в человеке, что и является его сущностью; от эпизода к эпизоду, от боя к бою крепнет солдат духом и телом, и становится именно таким, какому оказалось по плечу выйти победителем из всех сражений.
Первая серия фильма (условное название „Крещение“) будет написана по мотивам повести „Журавлиный крик“. На локальном эпизоде обороны переезда будет показана небольшая группа бойцов во главе со старшиной Карпенко. Разной жизнью жили эти люди до войны, по-разному они встречают и бой, в котором, возможно, никому не удастся остаться в живых. От начала до конца мужественно ведет себя командир, отчаянно дерется с врагом боец Свист, при первом же удобном случае бросает товарищей и, решившись на измену, пытается сдаться в плен Пшеничный, гибнет, не причинив никакого урона врагу, мало приспособленный к войне, к бою солдат Фишер, всячески хитрит, пытаясь сделать поменьше, а в бою — выжить, приспособленец Овсеев, с трудом находит в себе силы устоять против врага Васюков, которому до этого не приходилось думать о возможности собственной гибели и, разумеется, не приходилось убивать. С этого боя Васюков „начинается“ как солдат, как боец, которому суждено будет выполнить свой долг до конца.
В основу второй серии „Трудные версты“ ляжет материал повести „Атака с ходу“. Командир роты Ананьев, старшина Пилипенко, замполит Гриневич, рядовые Чумак и Шнейдер, — здесь тоже цельные характеры, исключительное напряжение событий, в центре которых солдат Васюков — уже опытный воин, не кланяющийся пулям и снарядам. В отличие от повести „Атака с ходу“ финал сценария переисполнен оптимизма и дает возможность вести героев и развивать события до завершающего этапа.
Третья серия „В двух шагах от победы“ — оригинальный сценарий. События, охватываемые в нем, происходят в Германии весной 1945 года, накануне Победы.
Уже гитлеровское командование согласилось на капитуляцию, по существу наступил конец войне. Но не для всех. Небольшая колонна грузовиков с советскими бойцами вынуждена задержаться в усадьбе, на берегу реки, т. к. мост взорван. У всех приподнятое настроение, война кончилась. Люди безмятежно отдыхают в ожидании, пока будет найден брод. И тут Васюков, стоящий на посту, замечает еще одну колонну. В ответ на его окрик раздаются выстрелы, завязывается неравный и героический бой, в котором люди гибнут, по существу, уже после войны. Этот бой, а, следовательно, и фильм, будет как реквием советскому воину-освободителю, самоотверженно выстоявшему до конца и вырвавшему победу у врага в жесточайшей войне, каких не знала история.
Фильм „Долгие версты войны“ должен явиться заметным явлением, повествующем о боевой славе советских воинов».
Заўважым тут, што ў аснове сюжэта сцэнарыя 3-й серыі ляжыць сапраўдны гістарычны факт, пра што В. Быкаў распавёў у прадмове да першай публікацыі кінасцэнарыя:
«Тяжелейшая борьба нашего народа против немецко-фашистских захватчиков породила массовый героизм советских воинов на всех фронтах Великой Отечественной войны. Примерами героических подвигов изобилуют все четыре года войны — от памятного воскресенья сорок первого года до ее последнего дня, когда немецкая военная машина вермахта была окончательно разгромлена. Но даже и вконец разгромленные гитлеровские части обычно сопротивлялись до последней возможности, продолжая убивать всех, кто попадался на пути их поспешного отхода на Запад, навстречу наступающим армиям союзников.
История войны знает немало случаев, когда для многих солдат война не кончилась 9 мая, когда еще и после победного дня продолжались стычки с частями и подразделениями СС, унесшие немало жизней наших солдат и офицеров, воинский долг для которых, как и на протяжении всей войны, был в этот день дороже естественного желания выжить.
В основу данного сценария положен действительный случай, имевший место на Третьем Украинском фронте, когда несколько советских военнослужащих, случайно оказавшихся 9 мая 1945 года в стороне от расположения основной массы войск, приняли на себя удар отходящей на запад эсэсовской группировки. Связав ее боем у переправы, они на несколько часов задержали эту группировку, дав тем возможность нашим танкистам настигнуть и разгромить ее у последней черты. Но этот их подвиг стоил большинству жизни, с которой они расстались в солнечный, радостный день нашей великой Победы.
Телефильм по данному сценарию снимается на студии „Беларусьфильм“, режиссер-постановщик — Александр Карпов.