По осколкам льда

Райт Ана

Лев Игнатьевич сосредоточенно слушал Даниила, пробегая глазами по материалу. В профессионализме Саковича он никогда не сомневался, даже несмотря на то что главному редактору было всего лишь двадцать три. И пусть попал Даниил на это место благодаря связям отца-военного, Платонов видел в парне большой потенциал. С его приходом «Спортивный вестник» будто обрел второе дыхание: выпуски становились интереснее, продажи росли, а акционеры ликовали. Хоть Лев Игнатьевич часто и наседал на Даниила, он гордился им.

– «Снежные Барсы» снова участвуют? В прошлом сезоне они вылетели в первом

раунде плей-офф, – удивился Платонов.

Едва название команды слетело с уст директора, как Аня закашлялась и судорожно схватила бутылку с водой. В горле неожиданно пересохло, а грудь сдавило от воспоминаний. Коллеги непонимающе посмотрели на Костенко. От их внимания стало еще хуже.

– Да, сезон обещает быть интересным, – ответил Даниил, переводя внимание на себя.

– Что там со снимками? – спросил Платонов и склонил голову набок.

Аня, выпив воды, вернула бутылку на стол и отдала папку со снимками Льву Игнатьевичу. Ее руки по-прежнему тряслись, хотя она изо всех сил старалась собраться и сосредоточиться на совещании. Но одно лишь упоминание «Снежных Барсов» непроизвольно возвращало ее в прошлое. Туда, где она некогда была счастлива и откуда так стремительно сбежала.

Задерживаться в воспоминаниях было опасно. Дороги, ведущие туда, с трудом были забыты, и ей не хотелось заново выстраивать неприступные границы.

– Неплохо, – констатировал Лев Игнатьевич. – Снимки хороши, отлично передаешь атмосферу на льду. Почти все твои работы Даниил ставит в выпуск.

Аня подняла глаза и столкнулась с добрым взглядом Саковича. Она никак не отреагировала на похвалу шефа, вместо этого молчаливо благодаря Даню. Он действительно верил в нее с самого начала и отстаивал ее право быть частью редакции.

Совещание затянулось на целый час. Младшие редакторы показывали заготовки и выслушивали замечания Льва Игнатьевича. Временами разгоралась дискуссия, доходящая до точки кипения: тон повышался, ломались карандаши и разлетались клочья бумаги. Виной тому было капризное настроение Платонова, которому нравились идеи редакторов, но совершенно не приходилась по душе их реализация. Однако в конце концов им удавалось прийти к компромиссу. Полуденный июльский зной все не отступал. Только кондиционер, охлаждающий воздух в конференц-зале, облегчал состояние присутствующих, не позволяя мозгу плавиться.

– Даниил, жду доработки к завтрашнему утру, – бросил напоследок Платонов и первым покинул конференц-зал, на ходу принимая входящий звонок.

Как только Лев Игнатьевич вышел, редакционная группа облегченно выдохнула. Напряжение испарилось, и сотрудники расслабленно откинулись на спинки кожаных кресел. Кто-то ослабил галстук, кто-то принялся махать папкой перед лицом, а кто-то вытирал со лба испарину.

– Коллеги, можете уйти на короткий перерыв и перевести дух, – сообщил Сакович, делая последнюю пометку в ежедневнике. – Потом придется оперативно доработать материал, чтобы завтра готовый макет лежал на столе Льва Игнатьевича.

Даниил захлопнул ежедневник и, дождавшись, пока Аня соберет снимки, направился к выходу. Хоть Лев Игнатьевич и выжал из парня остатки энергии, он старался этого не показывать. Проводив Костенко до ее кабинета,

он спросил:

– Может, после работы выпьем по чашечке кофе? Я угощаю.

Его лицо озарила улыбка. Отказать было невозможно.

– Звучит заманчиво.

* * *

К вечеру Москва погрязла в пробках. Вереница машин растянулась от Ленинградского вокзала до Чистых прудов. Клаксоны автомобилей гудели, создавая искусственный шум. Дневной зной постепенно спадал, уступая прохладному дуновению ветра, приятно щекотавшему кожу. Аня и Даня шли по Чистопрудному бульвару, вспоминая теплые моменты из детства.

– Помнишь, как в конце каждого учебного года мы сломя голову бежали на трамвай, чтобы он довез нас до Волги? – Даниил мысками туфель подбивал маленький камушек.

– Наша парта всегда пустела первой. Надо было видеть глаза Марии Владимировны в эти моменты, – звонко рассмеялась Аня.

Девушка много чего помнила. И практически все воспоминания были связаны с Даней. С парнем, ставшим ее первой любовью и разбившим ей сердце на первом курсе института. И который вновь появился в ее жизни спустя много лет, став другом.

В первый день ее пребывания в Москве стояла февральская стужа. Снег падал хлопьями, засыпая дорожные участки и тротуары. Едва приземлившись, Аня должна была сориентироваться в большом городе и отправиться на собеседование в издательство. Будучи из небольшого города, она, конечно же, запуталась в московском метро. Спасибо незнакомцу, который помог ей пересесть на нужную ветку и выйти из подземки. Со стаканом кофе в руках она бежала по расчищенным тротуарам. Попытка взбодриться после перелета не увенчалась успехом: когда ее пальто зажало в крутящейся стеклянной двери в бизнес-центр, кофе пролился.

Едва внимание переключилось с пальто на того, кто салфеткой стирал с себя остатки карамельного рафа, Аня оторопела. Она хватала ртом воздух и практически не моргала. Никак не ожидала, что снова встретит бывшего одноклассника и свою первую любовь. И не просто в Москве, а в том же издательстве, где ей предстояла стажировка. Ошибиться было невозможно. Перед ней был Даня Сакович. Как ни в чем не бывало он поприветствовал Аню, довел до лифта и поднялся с ней на нужный этаж. Вдобавок к этому поддержал на собеседовании перед строгим начальником. С того момента между ними завязалась дружба. Дружба, которую как будто сняли с паузы.

– Я слышал, что Марии Владимировне сейчас дали класс, который, который ведет себя даже хуже, чем наш, – сказал Даня, остановившись у памятника Грибоедову. Высокая фигура глядела на него сверху вниз. – Уж не знаю, чем они ее удивят. Сейчас у всех смартфоны, а наша классная так любила ловить записки, блуждающие по кабинету.

Девушку пробрала мелкая дрожь, хотя холодно на улице не было. С тех пор как Аня и Даня снова стали общаться, они ни разу не вспоминали об их отношениях, закончившихся неудачей. То ли потому, что не было нужды ворошить прошлое, то ли потому, что оба боялись снова потерять важную для них дружбу. Пусть романтические отношения между ними были давно окончены, но упоминание записок на уроках литературы заставило Аню стушеваться. Даниил двинулся вперед.