По праву рождения
Шрифт:
Вера закрыла глаза, не желая смотреть на него. Она уже знала, что он скажет. Но он продолжал молчать, не произнеся больше ни слова.
– Прошу вас, скажите, что это не правда. Что это не Василий... вас....
– Она открыла глаза, с мольбой смотря на него.
Роману невыносимо тяжело было сейчас смотреть на нее. В этот момент он понял, почему император не пожелал ее принять.
– Не скажу.
– Тихо ответил он.
– Ваш муж пытался меня убить. Он арестован.
Рука, державшая бокал, опустилась, и он упал
Роман смотрел на мокрое пятно на ковре, не в силах отвести от него взгляда. И тут же перед взором предстало другое пятно: кровь на его собственном мундире. Злость снова охватила его, когда он вспомнил о Ростопчине, о покушении, о своей собственной беспомощности. Он резко встал со стула и отошел от нее.
– Этого не может быть. Это не правда, - твердила девушка.
– Это не возможно.
– Слезы струей хлынули из ее глаз.
– Идите домой, Вера Петровна.
– В его голосе снова появились холодные металлические нотки, не терпящие возражений. Он подавил в себе чувство жалости к ней, которое делало его слабым. Ему было жаль ее, но Ростопчин должен был ответить за свое преступление.
– Что с ним теперь будет?
– Спросила графиня, устремив на Романова заплаканные глаза.
– Идите домой.
– Он посмотрел на нее, желая, чтобы она поскорее ушла.
– Вас проводят. И не задавайте больше подобных вопросов ни мне, ни кому другому. Поверьте, так будет лучше.
– Бросив на нее последний взгляд, его высочество открыл дверь и вошел в кабинет императора.
А Вера продолжала сидеть на стуле измученная и опустошенная, поглядывая на закрывшуюся резную дверь. Слезы текли по ее щекам, и ей казалось, что эта дверь закрыла все ее мечты и надежды на счастье.
Было уже холодно. Николай сидел на жесткой постели, укутавшись в тонкое одеяло. Лучи дневного света почти не проникали в камеру. Руки молодого человека совсем замерзли. Он пытался согреться, но все безрезультатно. По подсчетам Николая он провел здесь три дня. Первый день совсем не кормили. Он мучился от холода и от голода. Но когда принесли завтрак, поручик не смог заставить себя съесть эту отраву.
Как же все было глупо. Он мечтал о блестящем будущем, о карьере, о выгодном браке, о любви с английской девушкой, а получил холодную сырую камеру. Про него просто забыли: ни допросов, ни обвинений. Ничего. Он вспомнил Петербург, своих друзей, Анну. Как залезал к ней в окно, караулил в парке. Потом вспомнил Викторию, такую любящую и любимую. Но даже она в этот момент казалась ему далекой и не реальной. Вся его жизнь раскололась на две части: до нападения и после. И все, что было до, казалось ему прекрасным и счастливым воспоминанием, которое, к сожалению никогда больше не вернется.
Уныние и безысходность завладели молодым человеком. Как хотелось закрыть глаза, а, открыв их, оказаться в
В этот момент послышались шаги, заскрипел засов. Камера открылась, и вошел солдат с миской похлебки. Он безразлично скользнул взглядом по камере и, поставив чашку, снова пошел к двери.
– Подождите!
– В отчаянии крикнул Николай.
Солдат обернулся и не довольно посмотрел на поручика.
– Я замерз.
– Произнес Николай.
– Может быть, вы дадите мне что-нибудь потеплее.
Англичанин пожал плечами и произнес что-то по-английски. Репнин понял, что тот его не понимает. Тогда он указал на тонкое одеяло и показал жестом, что замерз.
Англичанин же, бросив на него пустой взгляд, ничего не сказав, вышел из камеры.
Николай снова услышал скрип засова.
– Вы не имеете права меня здесь держать!
– Закричал русский.
– Я русский дворянин, вы не имеете права!
Но ответом ему было лишь молчание. Молодой человек схватился руками за голову, провел ладонями по лицу. И только тогда заметил на щеках колючую щетину.
" Ну, и пусть, - подумал он.
– Для кого мне здесь прихорашиваться. Здесь нет прекрасных дам. Здесь вообще никого нет. Одни крысы".
И только он вспомнил об этих мерзких животных, как одна из них выставила из-за угла свою противную морду. Николай хотел запустить в нее чем-нибудь, но передумал. Зачем? Хоть одно живое существо рядом. А может и не одно.
"Ну, для вас я прихорашиваться уж точно не стану", - невесело усмехнулся Николай. Он лег на постели, стараясь не думать о жутком холоде. Подложив руки под голову, он стал смотреть в потолок, который был еле различим в этом полумраке.
"Как же непостоянна эта жизнь, - думал он.
– Сегодня ты имеешь все, а завтра,... а завтра ты никто. Тебя не будет, ты исчезнешь, и никто о тебе даже не вспомнит".
Он закрыл глаза, мечтая отрешиться от происходящего.
"Надо забыть. Не думать. Только так я смогу это пережить".
Николай вспомнил свое прошлое заточение, там в Тильзите. Тогда они ссорились, переживали. Но каждый из них в глубине души знал, что им ничего не грозит, и они скоро окажутся на свободе. Сейчас же ему уже никто не поможет.
Роман Александрович вошел в гостиную. Анна сидела в кресле и пила чай. Рядом на столе стояла еще одна пустая чашка. Анна была одна, ее гость только что ушел. Роман знал, кто приходил к его дочери. Сначала хотел выйти, чтобы не оставлять их наедине, но не вышел. Решил поговорить с ней позже.