По праву сильного
Шрифт:
— С какого?! — с трудом выдавил он.
— С такого! — передразнил его Ингвар, — Не хотел сейчас говорить. Думал сообщить о награждении, когда Рогнеда с Федором будут в княжестве. Нападение на кавалеров «Молота Тора»! Или ты собираешься вызвать Раевского на дуэль? Очень не рекомендую тебе этого делать, — Великий князь покачал головой, — Не уверен, что даже я справлюсь с этим молодым человеком…
Ингвар вспомнил первую встречу с Федором, когда родовую силу, выражаясь образно, прижали к земле и отшлепали как нашкодившего котенка. О чем-то подобном говорил и Верховный жрец.
— Да и пороть героиню Великого княжества,
— Да ну вас! — буркнул Бежецкий. Но было видно, что князь остыл. Да и, признаться честно, сейчас Ярослава распирала гордость за дочь. Высшая боевая награда княжества — это очень серьезно! Знать бы еще за что. Он исподлобья посмотрел на друзей. — За что хоть? Задание она провалила, в плен попала.
— В плен сначала попала моя группа, — дернул щекой Лобанов, — А у опытного палача заговорят все, сам знаешь. Против Рогнеды и Волков играли «Орлы Зевса». У нее не было шансов.
— Уничтожу! — прошипел Бежецкий.
— Кого? «Орлов»? — покачал головой князь Юрий, — Так это уже сделал наш потенциальный зять со своей ученицей. Леонид погиб, остатки элиты отдыхают и дают показания на островах в лагере для военнопленных. Олег еще в предпоследний вылет в Пограничье их вывез в княжество. Что касается Лакапиных, то такого рода нет больше. Василий остался, но ему жить не долго, погостит у меня — и повесим. Еще бабы с ребятишками и горстка слуг. Но их уже начали рвать бывшие союзники.
— А Стас?
— А Стасу с племянником расправил крылья Раевский. Как он умеет, — сильных, поживших и не боявшихся крови мужчин передернуло, — Гвардейцев рассадил по кольям.
— Чудовище! — только в голосе Бежецкого было больше одобрения, чем презрения или брезгливости.
— Все еще хочешь схлестнуться с парнем? — усмехнулся Ингвар.
— Да ну вас! — повторился Бежецкий, опрокинув рюмку.
— И, Слава, напиши Рогнеде, — серьезно посмотрел на друга Лобанов, — Девочка переживает, что пленом опозорила род. А лучше загляни ко мне завтра. Рагнар захватил в Вятке узел связи, теперь имеем постоянный канал с Пограничьем. Вот и поговоришь с дочерью.
— Спасибо, — благодарно кивнул Ярослав.
— Юра, — Ингвар впился взглядом в Лобанова, — Приглядывай за Рагнаром. Он должен оставаться с нами. Титул ярла за ним признаем, — Великий князь не весело усмехнулся. А куда деваться? Это уже свершившийся факт и лишнее упрямство на пользу не пойдет, зато признание может положительно сказаться на изрядно подпорченном мятежом и отступлением имидже княжества в Пограничье, — Дочерей к слежке не привлекайте. Они девочки умные и так разберутся, как себя вести. А противопоставлять их Раевскому ни к чему. Удели особое внимание эллинам, не доверяю я им. И, Юра, — Лодброк отпустил свою родовую ауру, — Здесь ошибок быть не должно. Иначе тебя не спасет наша дружба, — и сбивая тяжелое напряжение уже спокойно добавил, — И хватит о делах. У нас пьянка или как?
В шатре Великого хана Абылая пахло сушеными степными травами, кожей, дымом костра и кислым, бодрящим, как утренняя свежесть, кумысом. Тусклый свет масляных ламп освещал низкий стол, за которым сидел хан и самые знатные нойоны степи. Напротив, на войлочном ковре, стоял гонец — молодой воин из рода Кызыл-Жал, невысокий, крепкий, с обветренным лицом и шрамом через бровь. Его одежда выделялась простотой среди роскошных халатов степной аристократии.
Абылай пытливым мудрым взглядом с нескрываемым интересом смотрел на воина. В жестких желтых хищных глазах то и дело мелькала веселая ирония. Тишина была тяжёлой — гонец стоял гордо, не опуская взгляда, вместо того, чтобы упасть ниц перед ханом и наиглавнейшими людьми степи. Крашеные хной волосы мокрыми прядями прилипли к вспотевшему лбу, ноздри вздувались от тяжелого дыхания, верхняя губа подрагивала, обнажая белые зубы. Молодой воин чувствовал направленную на него злобу и готов был ответить любому, кто посмеет бросить вызов его хозяину. Ибо здесь и сейчас он был голосом Великого Гесера. А после взятия Нократа, именно под таким именем в степи знали Вятку, у примкнувших к Рагнару кочевников сомнений в том, что они служат сыну Тэнгри не осталось.
— Говори, Кызыл-Жал, — сказал Абылай, его голос был низким, но тёплым, как у старшего, приветствующего достойного воина. Хану понравился этот молодой гордый воин. Как он готов был ценой собственной жизни оборонять то, что предназначалось только хану. В козни от Гесера Абылай не верил. — Какие вести ты привез от сына Тэнгри? И что за вещь в твоих руках, за которую ты был готов умереть?
Гонец уважительно, как младший старшему поклонился и выпрямился, обведя горящими глазами нойонов. По шатру прокатился недовольный ропот.
– Великий хан, я Тархан, сын Батыра из рода Кызыл-Жал. Мой господин, Великий Гесер, сын Тэнгри, Владетель Проклятых земель, признанный вольницей Пограничья ярлом, шлет привет брату своему Абылаю, — шатер возмущенно загудел, ханские турхауты схватились за клинки. Какой-то северный бродяга, самозванец помел поставить себя вровень с Великим ханом! Неслыханно! Это оскорбление и унижение для всей Степи! Абылай вскинул руку, заставляя людей замолчать.
— Что хочет мне сказать мой небесный брат? — на тонких бледных губах Великого хана заиграла змеиная улыбка. Он оценил приветствие Гесера, в котором прямо говорится, что Гесер признает божественное происхождение ханского рода.
— Господин в жестокой битве разбил эллинов и взял Нократ. Пограничье идёт за ним. Кара Мысты — княгиня Воронова присягнула ему, ватаги ушкуйников называют его ватаманом. Он предлагает укрепить союз степи, Новгорода и Пограничья, чтобы вместе противостоять алчной Империи и злобным тварям Проклятых земель. В подтверждение своих слов господин просит тебя, Великий хан, принять этот дар, — воин шагнул вперёд и осторожно, с трепетом положил свёрток на стол перед ханом.
Абылай посмотрел на дар, чувствуя странное тепло, исходящее от чёрной ткани. Его пальцы дрогнули, когда он взял сверток в руки. Осторожно, почти с благоговением, хан развернул ткань. На его лице заиграли золотые всполохи, а фигура полыхнула ярким светом. Тэмдэг-ын Хаалга — древняя реликвия, символ власти над Великой степью, дарованная первому хану — Алтан-хану, признала своего нового владельца. Абылай замер, его дыхание стало чаще от охватившего тело чувства эйфории и безграничной силы.