По праву сильного
Шрифт:
— Тогда давайте, уводите детей, грузите самое ценное и валим.
— Но… — возмущенно заикнулся Лодброк.
— Команда в доле, — услышавшие это участвовавшие в десанте матросы из команды «Сокола» радостно загудели.
— Ай, да ну тебя! — махнул рукой Олег, — я у себя в каюте буду. Как закончите, скажешь. А вы что тут топчетесь? — сорвался он на своих, — быстро детьми занялись! И помогите людям ярла, а то до ночи тут проваландаемся!
Понравилась книга? Жмите на сердечко и напишите в комментариях, какой момент или деталь вам запомнились больше всего! Ваша реакция на книгу — лучшая награда автору.
Глава 16
Великий
Кабинет казался темным от переполнявшей его тяжелой, давящей ауры.
— Вы понимаете, что натворили?! — низко на грани инфразвука рычал князь, каждое слово с неприятным зудом ввинчивалось в мозг. — Захват эребского судна! Под их флагом! Вы толкаете Княжество к еще одной войне! На юге мы и так по горло в дерьме с имперскими шакалами, а вы решили добавить к ним эребов? Я планировал весной раздавить ренегатов, отбить наши земли, а теперь мне придется тушить пожар, который вы развели, и держать резервы, опасаясь удара с запада!
Я спокойно посмотрел ему в глаза. Моя собственная сила клокотала внутри, готовая вырваться. Я знал, что он готов броситься на меня или отдать приказ арестовать. И знал, что он не сделает этого. Как зверь, он чувствовал мою силу. А как политик понимал, что Пограничье без меня уйдет из-под контроля, и вернуть его будет не так уж просто, если вообще возможно.
— Если Княжество позволяет вывозить детей, как скот, на потеху эребским ублюдкам, оно не стоит того, чтобы за него драться, — мой голос был холодным, но внутри все кипело. — Хочешь мира? Падай на колени перед Никифором. Или перед эребами. Но я не буду смотреть, как наших детей продают, как овец. Двенадцать! Двенадцать человек только на одном судне. И капитан имел наглость угрожать нам!
Ингвар шагнул ко мне, его аура ударила, как таран. Я почувствовал, как кости трещат, но не отступил. Олег попытался дернутся, но я поднял руку, останавливая его.
— А может быть, начнем продавать людей культистам, князь? Эрлик за жертвы обещает силу. Можно будет сразу закончить войну. Готов ты заплатить такую цену? — жестко бросил я князю в лицо.
Ингвар замер. Его лицо перекосилось от ярости. И огромное дубовое кресло, подхваченное медвежьей лапой, полетело в стену. Во все стороны брызнула щепа и осколки декоративной панели.
— Вон! — захрипел он, на губах выступила пена. — Пошли вон! — Великий князь тяжело, вразвалку подошел к столу и, схватив графин, присосался к горлышку. Струи воды потекли по аккуратно постриженной бороде.
Я пожал плечами и направился к двери. Олег, крадучись, не поднимая головы, поспешил за мной.
— Стоять! — окликнул нас князь, уже спокойным голосом. Я обернулся. Наследник просто замер. — Через час я собираю совет, чтобы оба были на нем. Поговорим и об эребах и о культистах.
— Не забудь пригласить Радомира.
— Жреца? — удивленно просипел он сорванным от рыка голосом, — зачем? Жречество не лезет в политику!
— Ты собираешься бороться с культом без жречества? — пожал я плечами.
Ингвар несколько раз тяжело вздохнул, успокаиваясь.
— Хорошо, —
Я не стал отводить глаза. Это Олега можно так подавить — у него инстинкты, вызванные родовой способностью. А для меня Ингвар просто оборотень. Невероятно мощный, магически одаренный, что у подобных Лодброкам редкость, но не более того.
— Я буду защищать своих людей в любом месте, любыми способами, нравиться это кому-то или нет.
— Только такой безумец, как ты, будет дразнить медведя в его берлоге, — на удивление спокойно буркнул Ингвар, — уйдите с глаз моих долой, — он махнул рукой и отвернулся, показывая, что аудиенция закончена.
— Зачем?! — выдохнул Олег, едва мы оказались за дверью.
— Что зачем? — не понял я его, погруженный в мысли о культе.
— Зачем ты дразнишь его?
— А ты знаешь другой способ остановить разъяренного медведя, кроме как показать, что ты намного сильнее его?
— Но… — он изумленно обернулся на дверь, потом посмотрел на меня.
— А вот об этом, твое высочество, знать никому не надо. Ты мой друг, а он, — я мотнул головой на дверь, из которой мы только что вышли, — отец моего друга. Поверь, этого достаточно. И пойдем уже, заберем наших, и где-нибудь поедим. А то, чувствую, застрянем мы здесь надолго.
В Малом конференц-зале я ещё не был, впрочем, как и в Большом тоже. Уютный, достаточно просторный зал, драпировка с растительными мотивами, яркое освещение. Прямоугольный вытянутый стол, накрытый тяжелой темно-зеленой скатертью. Вокруг массивные, обитые бархатом в цвет драпировки стулья. И здесь не было так любимых в Княжестве каминов — обычные батареи! От того вместо щекочущего ноздри аромата дымка, пахло здесь пылью и чем-то специфическим — так часто пахнет в казенных местах.
Ингвар сидел во главе, брови нахмурены, глаза горят, но лицо уже спокойное — от недавней ярости берсерка не осталось и следа. По правую руку от него застыл напряженный Олег. Рядом с деловой сосредоточенностью перебирал бумаги Юрий Мстиславович.
По левую руку расположился боярин Епанчинцев — глава Приказа внешних сношений. Сидит ровно, как на параде, постреливая в меня любопытным, с ноткой неодобрения, взглядом. Нас представили друг друга буквально только что. И недовольство боярина я понимаю — подкинули мы с Олегом работы его ведомству. Пальцы Епанчинцева нервно барабанили по идеально ровной стопке бумаг, лежащей перед ним. Не сложно догадаться — вести у главы местного МИДа не очень приятные.
Радомир — верховный жрец исподлобья сверлил присутствующих тяжелым взглядом. Сейчас, когда рядом с ним Ингвар и Олег, очень хорошо прослеживается родовое сходство.
— Начнём, — сказал Ингвар, голос низкий, но без рыка. — Вадим Ладомирович, что с эребами?
Епанчинцев поднялся:
— Государства Эребского Союза прислали совместную ноту.
— Вот как? — удивился Ингвар. — Франки тоже?
— Франки тоже, Великий князь, — кивнул Епанчинцев.
Отец и сын переглянулись. Франки, до сей поры, на полях политических баталий всегда поддерживали Княжество, и такой их демарш стал для Ингвара сюрпризом. И если это изменение стратегии отношений — придется пересматривать и матримониальные планы. Принцесса из недружественного дома у великокняжеского трона не нужна.