По прихоти судьбы
Шрифт:
Она покраснела, польщенная похвалой.
— А ты — хороший капитан. — Она огляделась. Ярдах в десяти от берега за полосой чистого белого песка начинались заросли пышной тропической растительности. — Где мы?
— В Разрушенном Иерусалиме. Название звучит трагически, но место красивое, правда?
— Красивое. Нет, восхитительное. И дикое. — Алекс огляделась вокруг.
Сторм принес одеяло и поставил сумку на песок под деревьями.
— Я почти забыл, какая тут красота. И отличные условия для парусного спорта. Даже жаль, что
— Наверное, тебя манили более экзотические края.
Сторм помолчал, обдумывая ее слова.
— Нет, наверное, истинная причина в том, что я боялся сюда вернуться.
Алекс взяла у него одеяло и расстелила на песке в тени мангрового дерева.
— Что-то мне трудно представить, что ты чего-нибудь боишься, тем более такого райского уголка.
Сторм сел на одеяло, скрестив ноги, и устремил взгляд на океан.
— Принцесса, у тебя когда-нибудь бывали галлюцинации?
Алекс устроилась рядом с ним, зарывшись ступнями в песок.
— Нет, никогда.
— Если будут, ты наверняка решишь, что сошла с ума.
— Расскажи мне об этом.
— Я отплыл с Азорских островов и взял курс через Атлантику на Ангилью [4] . Если бы я прислушался к мнению знатоков, то не выбрал такой маршрут в это время года. Но я тогда вернулся из первого одиночного кругосветного путешествия и чувствовал себя победителем. Наверное, мать-природа решила преподать мне урок.
— Что произошло?
— Ураган застал меня врасплох. Я боролся с ним четыре дня и все это время практически не спал — лишь несколько раз, урывками, привязав себя к штурвалу.
4
Остров, принадлежащий к архипелагу Малых Антильских островов.
— Шторм был страшнее того, в который мы с тобой попали?
— О, да. Когда он прошел, у меня осталась только одна мысль: поскорее бросить якорь и заснуть. И вдруг, как по волшебству, передо мной возник остров с маленькой тихой бухтой. Я не понимал, как мог находиться так близко от земли и не заметить ее. В бухте я увидел нескольких рыбаков, какие-то дети возились на мелководье и играли на песке. Когда я проплывал, они махали мне руками и кричали что-то дружелюбное. Помню, я махал им в ответ, думая, как мне повезло, что удалось так быстро найти убежище.
Алекс начала массировать ему спину, молчаливо поощряя рассказывать дальше.
— Я бросил якорь, занес в судовой журнал время и координаты, потом спустился в каюту и проспал как убитый двенадцать часов. Когда я проснулся и вышел на палубу, то не увидел ничего, кроме воды. Ни острова, ни бухты, ни людей.
— Не могли же они исчезнуть.
— Они и не исчезли. Их попросту не было. Они существовали только в моем воображении.
— А яхту не могло унести течением, пока ты спал?
— Нет,
Алекс продолжала массировать ему спину, обдумывая его рассказ.
— Все ясно. Просто ты очень устал, и у тебя разыгралось воображение.
— Я тоже так решил. Но, честно говоря, это открытие меня чертовски испугало. Я всегда считал себя свободным от суеверий, свойственных большинству моряков. С тех пор я избегал заходить в Карибское море, уверовав, что если зайду, то мне не уйти живым.
— Что заставило тебя передумать?
— Тот случай не давал мне покоя. Стыдно считать себя трусом. Я решил больше не прятаться и провести здесь сезон ураганов, чтобы, если получится, избавиться от этого страха навсегда.
Алекс глубоко вздохнула, набираясь храбрости.
— Сторм, от чего ты убегаешь столько лет?
Она почувствовала, как напряглись под ее ладонью его мышцы. Она наклонилась и поцеловала его в плечо.
Секунды казались часами. Наконец он сказал с напряжением в голосе:
— Это долгая история.
— У нас полно времени.
Сторм пожат плечами, но спина его оставалась напряженной.
— Какой-нибудь психоаналитик, наверное, сказал бы, что я постоянно бегу из дома, а еще точнее, от своей семьи.
— Неужели в Ньюпорте было так плохо?
— Ужасно.
Алекс возобновила массаж.
— Почему?
— Ты никогда не останавливаешься на полпути?
— Нет, когда речь идет о чем-то важном. А это важно для нас обоих.
— Ну хорошо, только помни, ты сама захотела узнать. — Сторм поднялся и зашагал по пляжу. Алекс ничего не оставалось, как последовать за ним. — Я не вписывался в семью с самого рождения. В лоне семьи нет места изгою.
— Не понимаю.
Он бросил на нее уничтожающий взгляд.
— Конечно, Принцесса, где уж тебе понять. Ты росла образцовым ребенком, любимицей родителей.
— Почему ты называешь себя изгоем?
— Мои родители придерживаются принципа, принятого в британской королевской семье: каждое поколение должно произвести на свет наследника и еще одного сына. Когда я появился на свет, у них уже было три сына, и на мою долю не осталось никаких ожиданий. Может, поэтому я и решил, что лучше быть паршивой овцой, чем пустым местом.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что не оправдал надежды своих родителей?
— Ты попала в самую точку. Они снова и снова давали мне понять, насколько я их разочаровываю. «Ну почему ты не можешь быть лидером, как Джеймс?» «Почему ты не получил высший балл, как Уэстон?» «У Дэниела так много друзей, неужели тебе сложно подружиться с ребятами?» Но самым страшным из моих грехов считался отказ повиноваться. Они стремились диктовать мне каждый шаг, а я не видел в этом смысла.
Алекс стала понимать, почему даже спустя много лет Сторму претила сама мысль о том, чтобы подчиняться кому-либо.