По прихоти судьбы

Дженкинс Линда

— Даже самый маленький ребенок имеет право на самостоятельность.

— Только не там, откуда я родом. Не помню случая, чтобы я сделал хоть что-нибудь, заслуживающее их одобрения.

— А ты пытался?

Сторм засунул руки в карманы белых шорт.

— Когда я был маленьким, то из кожи вон лез, чтобы стать лучше братьев. Во всем. Но скоро я понял, что паруса и яхты — единственное, в чем я силен, а это не в счет: никто не зарабатывает деньги мореходством.

— Ты хочешь сказать, что единственным мерилом успеха считались деньги?

— Тогда

мне так казалось. А годам к двенадцати мне стало все равно. Я хотел только одного: чтобы они оставили меня в покое. Это все, чего я хочу по сей день.

— Ладно, допустим, ты не такой, как все. Но я все еще не могу представить, что семья тебя за это наказывала.

— Значит, у тебя плоховато с воображением. Мои родственнички — мастера по части наказаний. Как еще можно назвать то, что меня отдали в военную школу в возрасте восьми лет? Они решили, что в обстановке строгой дисциплины я научусь подчинению.

— Неужели им не пришло в голову, что ты просто взбунтуешься, нарочно станешь вести себя так, чтобы тебя выгнали из школы?

Сторм замедлил шаг и в первый раз с той минуты, как начал свою исповедь, посмотрел на Алекс.

— А ты, оказывается, гораздо проницательнее любого из моих родственников, Принцесса.

— И все же, Сторм, прошло много лет. С тех пор и ты, и твои родители стали старше, вы должны найти общий язык.

— Ты не поверишь, но в двадцать лет я предпринял последнюю попытку. Вообразил, что смогу стать достойным членом своей семьи. Конечно, моя попытка с треском провалилась, как и все предыдущие.

Алекс вздохнула. Какая-никакая, но у Сторма есть семья, у нее же никого не осталось.

— Я все понимаю, но в вас течет одна и та же кровь.

— По-видимому, моя кровь не того цвета.

— В смысле?

— Сейчас пропасть между нами стала еще шире. Мои братья, как мне не перестают напоминать, смогли добиться успехов каждый в своей области, а я по-прежнему остался никчемным бездельником. Может, они и правы.

— Какая чушь! Не смей себя принижать! А если твои родственники тебя недооценивают, то они просто глупцы. Они что, не понимают, какая нужна сила духа, чтобы в одиночку обойти на яхте вокруг света, и не раз? Разве храбрость, мастерство, надежность, самостоятельность ничего не стоят?

На лице Сторма мелькнула и пропала знакомая ухмылка.

— По сравнению с другими я — неудачник. Мой старший брат отличается деловой хваткой. Он управляет семейной корпорацией, и управляет очень умело. Мои дивиденды растут с каждым годом.

Сторм первый раз упомянул об источниках доходов, позволяющих ему вести свободный образ жизни.

— Продолжай.

— Второй брат стал врачом. Он известный кардиохирург.

— А чем прославился третий?

— Обратил в золотую жилу свое воображение и творческие способности. Он пишет романы и один гребет больше денег, чем двое других, вместе взятые. Все его книги становятся бестселлерами, а снятые по ним фильмы — кассовыми.

— Дэниел Сторм, —

догадалась Алекс, вспомнив собрание книг, которые видела на полке в рубке. — У тебя есть все его книги. У меня, кстати, тоже.

— Да, я их покупаю, а как же. Он ловко плетет небылицы. Кроме того, Дэн — единственный в семье, кроме бабушки, кто меня не допекает.

— У тебя столько родственников, а ты общаешься только с двумя?

— Иногда на Рождество, когда есть возможность, я звоню сестре.

Алекс представила, как Сторм проводит Рождество один в каком-нибудь далеком порту, где некому разделить с ним праздничный обед или подарить подарок, и у нее заныло сердце. Она взяла его под руку.

— Чем же отличилась твоя сестра?

— Она — единственная дочь. У нее хорошее образование, светские манеры, она удачно вышла замуж и воспитывает двоих детей, чтобы они выросли добропорядочными гражданами. Чего еще можно требовать от женщины?

Внезапно Сторм остановился и грубовато схватил ее за плечи.

— Как ты этого добилась? Я никогда никому не рассказывал о своей семье, а ты как-то ухитрилась выудить у меня всю подноготную. Я привез тебя сюда вовсе не за этим.

— А зачем?

— Я хотел кое о чем тебя попросить, и мне нужно было создать соответствующую обстановку.

У Алекс затряслись коленки. Интуиция подсказывала ей, что для предложения еще слишком рано.

— Создать обстановку… для чего? — Голос тоже дрожал.

Сторм разжал руки и легонько провел пальцем вдоль ее ключицы.

— Вернись на яхту и останься со мной на какое-нибудь время.

Кровь зашумела у нее в ушах, как морской прибой. Разочарование не помешало ее сердцу забиться чаще.

— Ты уверен, что хочешь именно этого?

— Уверен.

Алекс скрестила пальцы за спиной.

— Интересно, почему ты передумал? Решил, что хороший секс — достаточная причина, чтобы потерпеть мое общество еще некоторое время?

— Секс? — взревел Сторм. — Значит, то, что существует между нами, для тебя нечто вроде курортного романа, который кончается вместе с отпуском?

— А ты хочешь чего-то большего?

Сторм уставился на воду, избегая ее взгляда.

— Я этого не говорил.

— Не говорил.

— Александра, это для меня огромный шаг вперед, я даю тебе все, что могу. Если тебе этого мало — что ж, прости, но дальше я пойти не готов. Во всяком случае, пока.

Алекс обвила его руками и привлекла к себе.

— Мне этого достаточно. Я останусь с тобой столько, сколько ты пожелаешь.

Алекс оставалось только принять то, что он предлагал, и надеяться, что в будущем Сторм сможет дать ей больше. Пути назад у нее не было. Она его полюбила.

Глава 9

Алекс сложила баллоны с воздухом и прочее водолазное снаряжение в рундук. На борту «Кривой дорожки» всякой вещи отводилось свое место, и Сторм тщательно следил за соблюдением этого правила.