По семейным обстоятельствам
Шрифт:
Снова выручил Иен. Пришел к девушкам в спальню, принес поднос с завтраком и объявил:
— Похоже, у нас проблемы. У гостя Лотрейна, кажется, какое-то опасное заболевание. Он весь покрылся сыпью, лежит, не встает. Герцог как узнал, что и Ари заболела, приказал закрыть ворота замка. Никого не впускать и не выпускать. Мало ли что — не хватало эпидемию на всю округу устроить. А он, однако, умный мужик. У цвергов обычно так же поступают. И да, всем велено сидеть по своим комнатам, пока местный лекарь не осмотрит и не скажет, можно ли выходить. Я лекаря уже видел, мне, как видишь, разрешили свободно передвигаться по замку.
— Очуметь
— Э, вот с такими словами поосторожнее. Мало ли, кто услышит. Скажут, что ты ведьма и быстренько сожгут, — Иен улыбался, но голос его был вполне серьезен. Не то шутит, не то нет, и не поймешь этих цвергов.
— Ведьм давно уже не жгут, — тихо пискнула с постели Ари. — Указом Ревьенского собора запрещено.
— О, очнулась! — обрадовался Иен. — Что с тобой случилось, горе ты наше?
Ари прикрыла глаза, старательно притворяясь спящей. Отвечать на прямой вопрос ей не хотелось.
— А в замке карантин, — сообщила ей Ната. — Леон заболел.
— Как же так вышло? — неубедительно удивилась Ариадна, не открывая глаз. — Ай-яй-яй!
— Герцог опасается, что это заразно.
— Ну, если он захочет… Но это сложно.
— Что ты натворила, Ари?
— Понятия не имею, это не я.
Натка тяжело вздохнула. Все дети во всех мирах одинаковые. Наделают делов и не признаются. Ну ничего, никуда от них ведьма не денется.
Позавтракала без аппетита, Ари накормить не смогла, она и в самом деле спала. Дождалась и обещанного лекаря — сухощавого невысокого человечка с ярко-зелеными глазами. Тот мельком взглянул на Натку, кивнул Иену, а вот у постели ведьмы сидел больше четверти часа.
— О, инициация, — вынес неожиданный диагноз он. — Госпожа, вы в курсе, что ваша племянница обладает немалым магическим даром?
— Я догадывалась, — вздохнула Ната. — Как-никак, она внучка Казимира Бронного.
— Того самого? — поразился лекарь. — С ума сойти!
— Да, того самого, — вздохнула Ната. — А делать с ней что теперь? Это опасно?
— Да. Надо ее учить. Она очень сильна и совершенно неуправляема, как я вижу. Ей сейчас нужен как минимум ограничитель. Иначе она погубит и себя, и всех вокруг. Не пойму только, что спровоцировало такой выброс силы. Наверное, просто время пришло. Герцогу я ничего не скажу, пожалуй. Это его не касается. Но буду приходить и ее проверять. К вечеру принесу отвары для восстановления сил. А вы, госпожа, не позволяйте девочке колдовать.
— Как?
— Самое простое — оплеуха, уж простите. Глаза белеют — дайте подзатыльник или холодной водой плесните в лицо. Неприятно, но все маги через этот этап проходят.
— Так это ей неприятно, — заметила Ната философски. — А мне очень даже приятно.
Доктор усмехнулся. Потом внимательно поглядел на женщину и сказал:
— Вы здоровы. Можете выходить из комнаты, но постарайтесь не контактировать с другими. Обедать и ужинать — в своих покоях. Толпой не собираться. Как будет понятно, что с гостем Лотрейна, так снимем эти меры. А пока — лучше не рисковать.
И ушел.
Интересный какой человек. Только ведь, если он личный лекарь герцога, то не может не знать о его увлечениях. Доверять ему определенно нельзя. В этом замке никому вообще доверять нельзя, потому что каков хозяин — такие и слуги. Уже по усатому капралу, который тут, как сообщил Иен, глава личного отряда Лорейна, можно понять, что тут за
— Я не могу оставить племянницу, — воспротивилась было Ната.
— Я с ней побуду, — гаденько ухмыльнулся капрал. — И не смотрите на меня с таким ужасом, ее детские прелести меня совершенно не интересуют. Я предпочитаю женщин постарше.
Несложно было понять, на кого он намекает.
Что делать? Идти ли? Оставить тут Ари наедине с этим страшным человеком? Или рискнуть и вызвать неудовольствие герцога? Женщина в отчаянии посмотрела на Иена. Тот почемал бороду, прищурился и сказал:
— Ничего с Ари не будет, если мы ненадолго отлучимся. И няньки ей никакие не нужны. Просто дверь запрем, и всё.
Да, так безопаснее.
— Воля ваша, — пожал плечами усатый и вышел.
Иен подхватил большой чемодан, внутри которого было два поменьше, одной рукой, Натку под локоть — другой рукой, вывел женщину в коридор и запер дверь большим ключом.
— Я уже знаю, где кабинет герцога, — веско сказал он. — Провожать нас не надо.
Усатый снова равнодушно пожал плечами, но едва гости скрылись в коридоре, наклонил голову, прислушиваясь, а потом усмехнулся и пробормотал:
— Честное слово, как дети!
Достал из кармана точно такой же ключ, что был у Иена, отпер дверь и вошел в комнату. Постоял у постели ведьмы, наблюдая за ее дрожащими ресницами, потом взял стул, поставил рядом с постелью и заговорил:
— Не притворяйся, я всё вижу. Что ты сделала с Леоном?
— А чего сразу я? — проблеяла Ари.
— А кто, я? — картинно удивился капрал. — Явно ты, больше некому. Слушай, ведьма. У меня к тебе вопрос. Ты заклятье наложила или зелье какое ему дала?
— Это не я.
— Да ты, ты. Просто… сможешь еще так? Или сил не хватит? А до смерти — сможешь?
Тут уж Ари пришлось открыть глаза.
— Не смогу и не буду.
— Я хорошо заплачу. Просто, раз уж все так красиво выходит, я бы от пары человек в замке избавился. Можно?
— Нет.
— Ладно, а просто устранить на время? Пусть эпидемия будет, а? Сколько это стоит, ведьма?
Вот тут Ари по-настоящему перепугалась. Зелья у нее достаточно, чтобы весь замок отравить — не насмерть, конечно, а так же, как Леона. Только она понимала, что если поддастся сейчас — то переступит какую-то черту. Она уже чувствовала, как стоит на краю пропасти, когда устраняла своего навязчивого поклонника. Заманчиво. Но тогда не смогла. Страшно потерять себя. А теперь и подавно не будет, потому что Леон рядом, а в его глазах она и так уже ведьма. А на ведьмах не женятся. Она это очень хорошо понимала. Кто она — и кто Леон? Князь Белогорский и ведьма? Невозможно. Ари не знала, обманывал ли он ее в прошлую встречу, а может, и сам верил в то, что говорил. Сейчас она уже не помнила, звал ли он ее в жены или просто — звал. Но то, что вместе им не быть, ее ломало и корежило. До этого она почти была в него не влюблена. Теперь же, когда ей судьбы позволила увидеть его снова и тут же хлестко и больно стукнула по протянутым рукам, он вдруг стал ей нужен больше жизни. Хотелось плакать и жалеть себя, а этот непонятный и злой человек никак не хотел ее оставить наедине с душевной болью.