По скользкой дороге перемен. От стабильности Брежнева до наследства Ельцина
Шрифт:
Не так уж невинна и доброжелательна красавица Лена. Только в начале навигации, по высокой воде, можно проплыть от Усть-Кута вверх по течению до Качуга, и по многим её притокам. В межень мелководные участки бассейна становятся труднопреодолимыми для судов. Без потери винтов, посадки на мель, а то и пробоин ни одна навигация не обходится, рассказали мне речники.
Когда я ещё стоял у руля, то особое напряжение у меня возрастало при обгоне лесосплавных сигар. Тут свои особенности. Нельзя слишком быстро идти, чтобы волна не разрушила этот длиннющий плот. Но долго идти параллельным курсом, особенно там, где фарватер
Трудно представить, как такую сигару длинной в несколько сотен метров проводить по извилистым участкам. Это же каким мастерством, опытом и чутьём нужно обладать! А плотогонам – быть эквилибристами. Я видел, что на некоторых плотах стояли палатки. То ли так положено, то ли это самостийное решение?
Вообще этот вид доставки круглого леса – анахронизм. Он был вызван отсутствием у лесоотправителей соответствующих погрузочных механизмов и надёжных подходов к реке. Да и откуда всему этому взяться в глухомани? Конечно, он более прогрессивный, чем молевой сплав, когда лесорубы просто скатывают брёвна с берега в воду, и река сама доставляет их вниз. Потом их вылавливают с помощью бонных заграждений. Но этот способ применим лишь на небольших речках, где нет судоходства. И он опасен для экологической обстановки. Немало брёвен застревают по пути, гниют.
Но и сплав в плотах тоже не надёжен. Случалось, что из-за шторма и сильного волнения плот разрушается, и вся эта гигантская масса устремляется вниз, до самого океана. Что-то, может быть, и успеют выловить, но потери огромны. И побережье Ледовитого океана было усеяно брёвнами. Долго находящиеся в воде, бесхозные брёвна превращаются топляки, которые и не совсем тонут, и не видны на поверхности, становясь опасными, как боевые торпеды. Столкнувшись с ними, суда рискуют получить пробоину. Особенно опасны они для быстроходных судов на подводных крыльях. Поэтому самый правильный, экологически и экономически выгодный способ доставки леса – на борту судов. И не кругляк надо доставлять на Крайний Север, где нет лесообрабатывающих производств, а пиловочник. Но таких специализированных судов тогда не хватало…
Рулевой Володя был прописан… на судне. И ему пришла персональная радиограмма: в воскресенье – выборы, проголосовать! Мы остановились в Ленске, чтобы он, да и весь экипаж выполнил свой гражданский долг. Да и я тоже. Причём у меня не было паспорта (я его отправил в Москву для выписки). Поверили, что я обладаю правами гражданина СССР по редакционному удостоверению. Кто был тот кандидат – представитель «блока коммунистов и беспартийных», понятия не имел. Но голос свой отдал, не раздумывая и не сомневаясь, что человек этот достойный. Коли его рекомендует партия…
Одно из чудес не только Якутии, но и всего света – Ленские столбы. Я слышал о них и попросил экипаж предупредить меня, поскольку проплывать мы будем, как выяснилось, ночью. Белой ночью. Так что хоть света было бы маловато, чтобы сфотографировать каменных исполинов, но зато загадочнее могли выглядеть эти башни то ли недостроенных, то ли полуразрушенных замков. Меня успокоили: мы будем плыть вдоль них несколько часов. Ведь их протяжённость составляет восемьдесят километров.
Завораживающим оказалось зрелище!
Странно, что всей стране было лучше известно про Красноярские столбы, хотя с Ленскими они несравнимы по масштабам. Возможно, потому, что те ближе
В Якутском речном порту не было ни цветов, ни улыбок встречающих, даже каких-либо официальных представителей. Лишь краны молчаливо кивнули и начали выгружать то, что мы безаварийно доставили сюда, потратив четыре дня на две тысячи вёрст… Вот только до выполнения пятилетнего плана «ударной» пятилетки в тонно-километрах ещё далеко: его неожиданно резко увеличили, пожаловался капитан…
Был у меня ещё один познавательный рейс. Решил проплыть морем из Тикси в устье реки Яны. Подвернулся попутный транспорт. С верховья Лены перегоняли построенный там новый речной буксировщик-толкач. Этакая тупорылая коробочка. Его экипаж состоял всего из двух человек – капитана и механика. Я стал третьим. По морю нас дотащил морской буксировщик. Так надёжнее, хотя бы потому, что на речном судне нет компаса. Капитан рассказал, как однажды в сопровождении морского судна от устья Лены на восток шёл целый караван речных. И кто-то в тумане отстал. Плывёт, а не знает, куда плывёт. Слёзно радирует: где я? И смех, и беда… Обнаружили его: он двигался на север, ко льдам.
Морское судно ушло, мы остались одни среди безбрежной глади воды. Где же берег? А до берега ещё надо было добраться, преодолев бар. Бар – это не то место, где пьют, а некий подводный вал, образованный речными выносами. По сути, это подводные пески. Их не видно, но преодолеть бар можно только, строго следуя расставленным в воде вешкам – белым палкам.
Но чтобы плыть, надо завести двигатель. А он, новый-то, никак не заводился. Прошло десять минут, двадцать, капитан с механиком, матерясь, возились с дизелем, а я ждал на палубе. Подул ветерок, нас стало относить в сторону океана. Стало неуютно от мысли, что нас унесёт туда, откуда мы ничего не увидим: ни берега, ни вешек. К тому же без работающего двигателя на судне холодно, а температура воздуха лишь около десяти градусов. А если ветер усилится?..
Моё напряжённое состояние разрядило появление нерпы. Эта глазастая бестия, то с одного борта покажется, то с другого. Знает, что возле корабля можно поживиться.
Прошло больше получаса, прежде чем удалось запустить дизель. Кораблик ожил, задрожал от нетерпения, и мы двинулись… Да не в ту сторону. Оказалось, что заклинило рулевое управление. Руль не поворачивался. Это, как установили его на стапелях, так в таком положении он и замер. Ещё повозились какое-то время. Благо, летом день здесь, в Заполярье, продолжительный.
И вот мы плывём среди вешек, круто огибающих подводные мели. Крутились, крутились по обставленному коридору, капитану это надоело, и решил он срезать острый угол. И мы застряли. Смех да и только. Посреди водного простора, где даже и берега ещё не разглядеть, речное судно с очень маленькой осадкой – ни туда, ни сюда. И крутились, и дёргались взад-вперёд… Наконец, подводным пропеллером судно размыло подводный бугор, и мы, уже не выходя за рамки коридора, установленного путейцами, добрались до устья Яны…