По следам Адама
Шрифт:
Я плотно пообедал козленком и пивом у священника и уже собирался распрощаться, когда зазвучала музыка. Оказывается, от меня ждали, чтобы я открыл танцы. Мне удалось отговориться, поскольку из прибрежной деревни Санта-Роса пришло письмо с обещанием какого-то «сюрприза». Письмо подписал некто Николас, «президент профсоюза рыбаков».
Писарро уже ждал меня в машине. Я пригласил поехать со мной соседку по обеденному столу, местного архитектора. Она проводила все время на наших раскопках и тщательно зарисовывала то, что мы находили. Как и я, она думала, что «сюрприз» будет заключаться в гребле наперегонки. У меня установились замечательные отношения с рыбаками,
Однако дорога на Санта-Роса оказалась перекрытой полицией, и как ни объяснял Писарро, что я — почетный гость сельчан, нас так и не пропустили. Писарро нашел объездную дорогу, и мы оставили полицейский кордон позади. Все население деревни высыпало на улицы. По главной улице маршировал духовой оркестр, но мы опоздали и не могли присоединиться к шествию. Чтобы хоть что-нибудь увидеть, я проталкивался сквозь толпу, таща за собой даму-архитектора. Наконец нам удалось протиснуться к самому оркестру, и мы влились в строй марширующих. Оркестр шел сразу за нами, а впереди — только небольшая группа людей. И тут я увидел, что один из них — президент Фухимори собственной персоной. Рядом с ним вышагивал мэр деревни.
Выбраться из марширующей колонны мы не смогли, и нам пришлось идти следом за президентом, а оркестр наступал нам на пятки. В городскую ратушу вошли только президент и мэр, а нас прижало толпой к самой стене здания. Я поднял голову и увидел, что обе важные персоны стоят на балкончике прямо над нами. Мы с мэром встретились глазами, и я верноподданно помахал ему. Он исчез с балкона и внезапно оказался рядом со мной. Прошептав, чтобы я ждал в деревенском ресторанчике, он снова вернулся к президенту. С большим трудом мы выбрались из толпы и направились к ресторану, где обнаружили два длинных стола и множество народа. Все сидели за одним из столов, но там не оставалось ни одного свободного места. Поэтому мы уселись за другой стол, где не было никого.
Есть и пить нам не хотелось — мы ведь только недавно обедали у священника. Тут распахнулась дверь, и в сопровождении мэра вошли президент Фухимори и его младший сын. Мэр посадил их за стол прямо напротив нас и почтительно удалился.
«Ничего себе сюрприз», — подумал я и только тут понял, что произошло недоразумение. Фухимори этого не знал и грустно улыбнулся, когда я представился ему. Он явно решил, что мое присутствие за его столом каким-то образом входило в программу его визита, и после короткого разговора с сыном по-японски принялся поглощать свое любимое блюдо «севиче» — маринованную сырую рыбу.
На некоторое время воцарилась неловкая тишина, но потом президент, сориентировался и спросил, не я ли плавал на «Кон-Тики»! Получив положительный ответ, он коротко просветил своего сына по-японски, а затем подвинул поближе ко мне свое блюдо, приглашая присоединиться. Как ни пытался я, по-испански и при помощи жестикуляции, объяснить, что я не голоден, ничего не помогало. Итак, мы с ним ели из одного блюда сырую рыбу в районе, где свирепствовала эпидемия холеры, и я все больше и больше убеждался, что произошло серьезное недоразумение. Тем не менее мы мило беседовали о морепродуктах и об использовании океанских ресурсов, и я высоко вырос в его глазах, когда горячо согласился с его теорией, что причина холеры не в рыбе, а в том, что ее перевозчики на земле не соблюдают мер санитарной предосторожности. Действительно, люди заболевали и
Случайно бросив взгляд в окно, я увидел вязаные шапочки Николаса и других рыбаков. Они стояли на улице и заглядывали в окно. Совершенно очевидно, в ресторан допустили только местную элиту. Наконец до меня дошло, что обещанным мне «сюрпризом» был вовсе не обед с президентом. Он прилетел на вертолете, чтобы поесть рыбы наедине со своим сыном, и они хотели только одного — остаться вдвоем. А потом мэр увидел, что я марширую в окружении президентской свиты, и по ошибке пригласил меня в ресторан. Еще одна ошибка привела меня за стол, предназначенный исключительно для высоких гостей.
Ситуация начала совершенно выходить из-под контроля, когда дверь тихонько приоткрылась, и пожилая женщина, стараясь казаться незаметной, на цыпочках подошла ко мне. Это была донна Перла, знатная дама, посвятившая всю свою жизнь борьбе за улучшение условий жизни рыбаков. Она сунула записку мне в руку и тут же удалилась.
«Не могли бы Вы представить президенту Николаса?» — гласила записка. Даже под угрозой смерти я не мог бы отказать этой замечательной женщине.
Тут в дверном проеме появился сам Николас. Скромно сжимая шапку в руках, он направился к президенту. Тот, увидев, что я встал, тоже поднялся на ноги. Что мне оставалось делать?
— Разрешите представить. Президент союза местных рыбаков, — сказал я. — Президент республики Перу.
На этом процесс знакомства завершился, но Николас вернулся к своим товарищам вне себя от гордости. Поскольку президент уже наелся не меньше моего, он встал из-за стола и направился к вертолету. Меня же рыбаки подхватили на руки и понесли к пристани. Там мне показали тот самый сюрприз, ради которого меня на самом деле приглашали — полностью готовые к регате камышовые лодки. Но сперва мы направились в бар. Николас теперь был на короткой ноге с самим президентом, и это следовало должным образом отметить.
Фухимори не забыл своего нового знакомого. Он подарил ему совершенно новый грузовик для перевозки чистой рыбы. А донна Перла получила правительственную поддержку для программы восстановления посадок камыша тотора, а также обещание больше не выдавать разрешения на строительство в местах произрастания камыша.
К концу беседы Фухимори несколько расслабился и позволил себе кое-какие человеческие реакции. Мы с послом горячо поблагодарили его за аудиенцию и откланялись. Теперь нам надо было спешить в Национальный музей на открытие выставки фотографий, сделанных во время экспедиции «Кон-Тики» и «Ра». На прощание я из чистого озорства поинтересовался, не почтит ли господин президент мероприятие своим присутствием, и, как и ожидал, получил в ответ кривую ухмылку.
Выставка развернулась в просторном холле музея. Народу собралось очень много, и людям пришлось потесниться, чтобы дать нам пройти. Жаклин ждала нас на подиуме вместе с директором музея и нашим добрым другом генеральным консулом Стимманом. Они уже начали волноваться, что мы опоздаем. Едва толпа успела сомкнуться за нашими спинами, как раздались крики полицейских и рев мотоциклов. Собравшимся опять пришлось расступиться перед прибывшим гостем. Им оказался сам президент Фухимори. Он прямиком направился навстречу директору музея, а тот почтительно проводил его на подиум. Директор был поражен и растерян не меньше остальных.