По следам древних культур Хоккайдо
Шрифт:
Остров Рэбун и в дальнейшем продолжал преподносить сюрпризы археологам.
В 1932 году там же на дюнах Фунадомари при сооружении погреба для местной школы были найдены две великолепные костяные статуэтки женщин. Их изображения обошли тогда страницы многих журналов, вызвав удивление читателей: как эти прекрасные произведения искусства попали на почти необитаемый остров?
Летом 1932 года археолог из Саппоро Натори Такэмицу посетил остров Рэбун и выяснил, что здесь имеется несколько древних памятников. Наиболее крупным из них, по его мнению, была стоянка Хаманака, расположенная в западной части побережья Фунадомари.
В 1948 году на стоянке Хаманака были собраны каменные орудия, керамика, много человеческих костей и даже целые черепа. Найденные черепа направили в лабораторию Хоккайдского медицинского института. Там установили, что они имеют близкое
Такое заключение вызвало живой интерес у известного специалиста по вопросам охотской культуры, организатора раскопок в Моёро профессора Тосиа Ооба. Он энергично высказался «за желательность исследований этого пункта», и в 1949 году в залив Фунадомари была направлена специальная археологическая экспедиция под руководством Кодама Сакудзаэмон. Среди песчаных холмов, вытянувшихся вдоль берега залива, экспедиция открыла четыре пункта с находками древних изделий. Условно их назвали Фунадомари I, II, III и IV (рис. 30).
Рис. 30. Схематическая карта острова Рэбун.
1 — постоянные поселения; 2 — сезонные стоянки; 3 — памятники культуры дзёмон; 4 — памятники охотской культуры
Стоянка Фунадомари II, известная в литературе еще под названием Хаманака, порадовала японских археологов и разнообразным вещественным материалом, и открытием могильника. Найти могильник — всегда большое событие для археологов. Особенности погребального обряда, вещи, положенные в могилу, могут дать много интересных сведений о жизни людей той или иной отдаленной эпохи. Раскопки 12 могил показали, что жители Фунадомари хоронили своих сородичей в неглубоких ямах Они клали покойников с согнутыми в коленях ногами головой на северо-запад (6 погребений), на запад (4 погребения) или на юго-запад (2 погребения). Археологи называют такое положение костяков «скорченным». Каждая могила предназначалась только для одного человека, групповых захоронений не обнаружено.
Рядом с погребенными стояли глиняные горшки, лежали различные каменные орудия для труда и охоты. В некоторых могилах оказались даже железные топоры, ножи и иглы. По мнению исследователей, эти металлические изделия дают основание отнести погребения стоянки Хаманака к заключительному этапу охотской культуры.
Еще одна интересная деталь: на стоянке четко выделяются два культурных слоя: охотской культуры и позднего дзёмона. К тому же нашли несколько фрагментов керамики, характерной для среднего дзёмона. К сожалению, стратиграфическое положение этих находок установить не удалось.
Еще более интересной оказалась многослойная стоянка Фунадомари IV. В ее верхних культурных слоях (второй и третий), относящихся к позднему дзёмону, оказалось много глиняных тонкостенных сосудов, украшенных наклонными веревочными оттисками. Среди них выделялись высокие сосуды с волнистым венчиком, горшки-камэ и чаши. Все сосуды имели плоское дно. На поверхности некоторых из них помимо орнамента в виде веревочных оттисков параллельно венчику были прочерчены резные линии. Изготовлялась посуда так называемым способом ленточного налепа. Такой тип тонкостенных сосудов археологи называют керамикой тица фунадомари верхнего слоя (см. рис. 9). Кроме керамики здесь же нашли каменные наконечники стрел и копий, ножи, топоры, проколки, грузила для сетей, костяные иглы, шилья, наконечники гарпунов, рыболовные крючки, украшения из камня, клыков животных и раковин.
С нижним, четвертым, культурным слоем, который относится к среднему дзёмону, связаны находки толстостенных сосудов. В отличие от верхних слоев здесь было больше тщательно сделанных каменных ножей (рис. 31) и костяных наконечников гарпунов, предназначавшихся для промысла морских животных. О многом говорят исследователям топоры, наконечники стрел, подвески-украшения, изготовленные из обсидиана, нефрита, змеевика. Ведь такого сырья нет на острове Рэбун, а месторождений нефрита нет и на Хоккайдо. Следовательно, население острова Рэбун, в частности, периода, когда существовала культура среднего дзёмона, не было изолированным! Значит, существовали тесные культурно-исторические связи этого древнего населения с
Рис. 31. Каменные ножи (стоянка Фунадомари IV).
При сравнении археологических материалов, собранных на стоянках Фунадомари II (нижние слои) и IV, выяснилось, что они во многом похожи. Прежде всего это касается керамических изделий. Повторяется форма сосудов и их орнаментика. Такое сходство можно объяснить тем, что эти стоянки хронологически близки-. Не исключено даже, что какое-то время они существовали одновременно. Возможно, это было время с конца среднего дзёмона до периода расцвета керамики типа фунадомари верхнего слоя. Затем жизнь на этих стоянках по неизвестным нам причинам прекратилась. Куда девались их жители и почему они ушли с обжитых мест, остается только гадать и высказывать разного рода предположения.
Позднее, около VIII века нашей эры, стоянку Хаманака вновь заселяют, но уже люди охотской культуры.
Харуо Ойи, например, думает, что стоянка Хаманака для людей той далекой поры была не постоянным местом обитания, а сезонным лагерем. И только с заключительного этапа охотской культуры это место стало родовым могильником. Центральное долговременное поселение, по его мнению, во времена процветания охотской культуры находилось в Кабукае, расположенном на восточном побережье острова Рэбун вдоль удобной широкой бухты. Это была крупная деревня охотской культуры, с большими полуподземными жилищами. За четыре полевых сезона японские археологи под руководством Харуо Ойи раскопали здесь 5 больших (площадью в среднем около 75 квадратных метров) типичных домов охотской культуры (рис. 32). В центре каждого из них располагался очаг — средоточие жизни и деятельности обитателей дома. Вся утварь, предметы охотничьего снаряжения, глиняная посуда размещались вдоль хтен. Здесь же найдены и предметы украшения. Возможно, когда-то у стен располагались нары, а на них хранился весь хозяйственный инвентарь. Поражает обилие костяных изделии. Широко представлены наконечники гарпунов, рыболовные крючки, шилья, проколки, орнаментированные игольники, скульптурные изображения медведей, тюленей, всевозможные бляшки и подвески. А в одном из жилищ обнаружили настоящий склад сырья — заготовки кости в виде специально вырезанных небольших брусков.
Сюрпризы ожидали археологов и при дальнейших раскопках. Оказалось, что место у дальней от входа стены, пс-видимому, предназначалось для свершения каких-то важных ритуальных церемоний, связанных с верованиями и представлениями людей охотской культуры. Именно здесь при расчистке пола открыли залежи медвежьих костей, среди них были и черепа медведей. В каждом жилище обязательно находили два-три медвежьих черепа (рис. 33).
Рис. 32. Раскопки стоянки Кабукай.
Рис. 33. План жилища и скопления медвежьих черепов.
Несомненно; с церемониями и обрядами были связаны и обнаруженные в Кабукае сооружения из костей и черепов кита. Население охотской культуры, как и другие народы Северной Пасифики (например, коряки, алеуты), почитали кита и устраивали в его честь праздничные церемонии. Вся обрядность таких праздников состояла в хорошей встрече убитого кита, который, считалось, пришел в гости, в оказании ему величайшего уважения и почтения. Ведь кит, хотя уже и в другой жизни, возвратится в море и вновь придет на следующий год к тем, кто его хорошо встречал. В этих представлениях древних зверобоев отражается рационалистический подход к использованию промысловых животных, проявляется забота о том, чтобы их всегда было в достатке. Наиболее яркое выражение эти представления нашли в мифах об умирающем и воскресающем звере у народов Северо-Восточной Азии.