По следам Карабаира Кольцо старого шейха

Кешоков Рашид Пшемахович

Агап Хохлов рассказал многое. Видимо, ему можно было верить. Преступный стаж долговязого почтаря исчислялся слишком небольшим сроком: всего полгода. Вовлек Хохлова в аферы с птицей и другие дела шайки не кто иной, как Алексей Петрович Буеверов, ставший мужем пересидевшей в девках сестры Агапа Ларисы.

Буеверов был старым опытным волком. .Сначала Агап вместе с почтой развозил по просьбе шурина разного рода свертки, не зная, каково их содержимое, и якобы «спасая» новоиспеченного родственника от почтовых расходов. Жил Агап не густо, и бесплатные обеды,

а иногда и ужины в «Олене», которыми потчевал его Алексей Петрович, пришлись весьма кстати.

Дальше — больше. Однажды Буеверов попросил Агапа отвезти в соседний аул по указанному адресу объемистый тюк. Потом — еще. Поручения стали касаться цыганского табора, с которым кочевал поблизости забубённый гуляка и жуир Феофан третий.

Должность Агапа, обслуживающего несколько станиц и аулов в районе, была как нельзя более удобной для Буеверо-ва, ведущего свои дела на широкую ногу.

Агап приоделся и уже подумывал начинать в Гаевской по.стройку небольшого домика. Отпала бы необходимость платить за квартиру, да и пора уже было ему в его тридцать три года подумать о собственном хозяйстве.

Словом, Агап Хохлов завяз. По натуре не был он ни отважным, ни «рисковым», как его шурин, и неотступные мыслишки о неизбежной расплате частенько посещали его по ночам. Однако остановить ловко запущенное колесо Агап не умел, да и не решился бы это сделать.

Хохлов чистосердечно рассказал о связях своего шу­рина. Сам он познакомился с людьми ротмистра Асфара Уна-рокова и с ним самим совсем недавно, приблизительно ме­сяц назад. Петрович решил, что тихоня Агап засел в его болоте по самые уши и опасаться его больше нечего.

Коротко показания Агапа в записной книжке Шукаева выглядели примерно так:

«Агап Кондратьевич Хохлов Рождения 1900 года. Поч­тальон Насипхабльского почтов отделения. Место жительст­ва — ст Гаевская.

Сестра Лариса (в девич.— Хохлова).

Ее муж — Алексей Петрович Буеверов. Зав. закусочной «Олень» гаевского станпо Перекупщик краденого. Возмож­ны и другие махинации, не известные Хохлову

Ротмистр Асфар Унароков Черноволос, смугл, лицо ма­ленькое Усики. Порывист, вспыльчив. Кличка «пахан» Быв­ший деникинец.

Его сообщники: Газиз Дзыбов. Присутствовал несколько дней назад на пьянке в «Олене» (были: Асфар, Тау, Феофан третий, Буеверов, Хохлов, Зизарахов, Будулаев, Лариса и цы­ганка Рита). Во время стычки Газиза ранил ножом Буеверов.

Тау — рецидивист. Наст, имя — Рахман Бекбаев.

Мустафа Зизарахов — профессиональный картежник и пьядаца. Посвящен не во все дела шайки. Ему не всегда доверяют Болтлив. Друг Дзыбова.

Феофан третий — цыганский вожак, связанный с шайкой Асфара. В конокрадческ. налетах не участвует. В сбыте лоша­дей — определенно. Парамон Будулаев — его правая рука.

Рита — таборная певица и танцовщица. Подруга Феофа­на.

О налете на конеферму «Зари» Хохлову неизвестно Двуколку Тау продал Буеверову

Затея с птицами — тоже Буеверов. Варварский способ ловли

О том, каким путем Унароков собирается уходить из Адыгеи, Агап точно не знает,

но слышал обрывок разговора между Буеверовым и Тау Упоминали Кутский лес»

Способ кражи птиц, действительно, был варварским Мимо колхозного пруда со стороны, противоположной той, где стояла птицеферма, в определенный час, когда поверхность пруда белым-бела от множества плавающих гусей и уток, по дороге в тени деревьев проезжала повозка. С нее-то и забра­сывались в воду кукурузные зерна с особыми крючками на длинных прочных нитках, привязанных концами к задку те­леги. Проглотив такой крючок вместе с зерном, птица уже не могла ни избавиться от него, ни поднять крик и безмолв­но плыла за ниткой, вытянув шею.

Со стороны фермы нельзя было ничего заметить. Ниток не видно. Едет повозка. Плавают птицы

Когда гуси и утки, попавшиеся на крючки, сворачивали в протоку, скрытую от фермы кустами, похититель вытаски­вал их на берег и, отъехав немного, свертывал своим жерт­вам головы. Более надежного и безопасного способа воровства не мог себе представить даже трусоватый Агап Хохлов В последнее время Алексей Буеверов окончательно подчинил почтаря своей воле и приспособил его к этому занятию Агап смирился.

— У Буеверова есть кличка?

— Буй,— уныло ответил Хохлов.

— Вот и ответ, Вадим,— заметил Жунид.

— Я понял,— кивнул Дараев, продолжая писать.

Последний, остававшийся до сих пор без ответа вопрос, записанный сверху на одной из страниц его блокнота,— во­прос «Кто»? — имел теперь определенный ответ нападение на чохракскую конеферму и убийство сторожа Трама Лоова было совершено с участием Асфара Унарокова, Тау, может быть, Газиза, и каких-то адиюхцев. О последних Хохлов ни­чего не знал.

Оставалось главное: выловить и обезвредить преступни­ков и отыскать лошадей.

Нужно было немедленно принимать решение. Возвращать­ся в Насипхабль, чтобы арестовать в Гаевской Буеверова, или, отправив Агапа Хохлова в КПЗ с Коблевым, продолжать пре­следование по горячим следам.

Шукаев выбрал второе. Коблев, препроводив задержан­ного в отделение, должен был по возможности скорее воз­вратиться и догнать группу

— Аскер,— сказал Жунид табунщику.— Придется вам делать зарубки на деревьях, иначе Махмуд нас не найдет. Езжайте, Коблев. И передайте Тукову мою просьбу — сей­час же взять под стражу Буеверова, если он еще сидит в своем «Олене» в чем я сильно сомневаюсь..

— Я тоже,— добавил Дараев.— Да, Махмуд, вот еще что: пусть делами птицефермы Туков займется сам. Хохлов повторит ему свои показания...

* * *

До захода солнца оставалось совсем недолго, когда Шу-каев и его спутники добрались до Кутского леса. Весь день они шли по следам Асфара. Теряли их, когда ротмистр, со­кращая расстояние, уводил банду в сторону от дороги, потом находили снова. В середине дня набрели на остатки костра. Погасили его недавно, может быть, несколько часов назад. Перепрелая листва вокруг остывшей золы была примята: ясно, что здесь ночевали