По следам Карабаира Кольцо старого шейха
Шрифт:
Зулете Борис весь вечер подливал в вино коньяку. Комната, освещенная одной единственной неяркой лампочкой под шелковым абажуром, колыхалась в ее глазах, как фантастический корабль.
Взрывы хохота, крутящаяся на полу зеленовато-черная бутылка из-под вина, белые зубы Бориса, который целовал ее прямо в губы, не обращая внимания на правила игры, чей-то жиденький тенорок, фальшиво тянувший: «Эх, загулял, загулял парень ма-а-ладой, эх, ма-ла-а-дой!..» — все смешалось в ее сознании в калейдоскоп звуков, вспышек света и всплесков музыки.
Потом и лица заволокло сплошным туманом. Зулету куда-то отнесли,
... Утром она проснулась с головной болью. Пошевелилась и вздрогнула: рядом лежал Фандыров. Он храпел, открыв рот. На полу и на стульях валялась одежда. Это была одна из комнат в доме Воробьевых.
Когда Борис проснулся, начались слезы и сетования, она Даже довольно хлестко съездила Борису по физиономии. Он прикинулся виноватым, клялся, что потерял голову от любви, просил прощения..
Кончилось тем, что вечером они опять были вместе. На этот раз у Зулеты.
После отъезда Ивасьяна в Тахтамукай, где он должен был «расследовать» дело о похищении, Клавдия Дорофеевна не сидела сложа руки.
Плохое настроение мужа перед отъездом, его намеки на неприятности по службе она, не раздумывая, отнесла на счет Жунида Шукаева, который своими «интригами» подорвал авторитет Тиграна Вартановича в угрозыске.
Как-то при встрече с женой Дыбагова Клавдия Дорофеевна нашептала ей целый короб неизвестно откуда почерпнутых сведений о том, что Шукаев груб и жесток в обращении с супругой, что он — законченный деспот и, без сомнения, имеет «утешение» на стороне. Распростилась она с женой начальника управления в полной уверенности, что все ею сказанное непременно дойдет до ушей Дыбагова.
На Зулету Клавдия Дорофеевна повела атаку совсем с другой стороны. Она хорошо знала, что Борис Фандыров — любовник Назиади и что он не нравится Тиграну Вартанови-чу Этого было достаточно, чтобы в голове Клавдии Дорофе-евны окончательно созрел план кампании, который она вынашивала давно.
Нужно свести Зулету и Бориса. Таким образом удастся излечить Назиади от привязанности, могущей ее скомпрометировать, посеять разлад в семье Жунида, а дальше, если повести дело умеючи, в угрозыске встанет вопрос о моральном разложении супругов Шукаевых. От такого удара Жунид едва ли скоро оправится.
Не знала, правда, Клавдия Дорофеевна, начиная действовать, какую роль играет Борис в закулисных связях ее собственного мужа.
Не подозревала она также, что еще одна женщина добивается для Бориса благосклонности Зулеты. Не случайно Антонина Михайловна Воробьева тратилась на дорогостоящие вечеринки, приглашая на них молодежь. В расчеты Воробьевой (и Ивасьяна, по чьему совету она поступала так) входило, чтобы эта «парочка подружилась»
Объяснялось все весьма просто Борис принимал самое деятельное участие в сбыте товаров которые Шагбан Сапиев «пускал налево» со складов облпотребсоюза, и контрабанды, привозимой из Новороссийска Акбашевым и Воробьевым. Вот почему Тигран Вартанович считал, что было бы совсем не бесполезно устроить связь Бориса с Зулетой. Последняя, не отличаясь особым умом, сама того не подозревая, могла бы давать Фандырову полезную информацию о делах своего мужа. В общих чертах Ивасьян, как начальник угро, знал, конечно, чем занимаются его подчиненные, но Шукаев не
Итак, Клавдия Дорофеевна и Воробьева вели одну и ту же игру. Первая всячески содействовала возникновению открытой и скандальной связи Бориса и Зулеты, вторая рассчитывала, что связь эта станет тайной.
Когда ожидаемое, наконец, случилось, Клавдия Дорофеевна узнала об этом всего на день позже Воробьевой благодаря Назиади. Черноглазая племянница Тиграна Вартанови-ча, посвященная в план своего «дядюшки», в глубине души была .оскорблена перспективой делить Бориса еще с кем-то и, зная о затее Клавдии Дорофеевны, не могла отказать себе в удовольствии разгласить секрет.
Ну, а раз об адюльтере Зулеты стало известно жене Ивась-яна, то буквально через несколько часов услышала об этом и жена Дыбагова, а значит, и сам начальник управления.
Вот почему, когда оперуполномоченный угрозыска Евгений Кондарев пришел арестовывать Бориса Фандырова и не застал его дома в поздний ночной час, он сразу же отправился на квартиру Шукаева. Борис был там...
Впрочем, если соблюдать хронологию событий, то вначале Алферов провел обыск в квартире Антонины Михайловны, получив известие от Ляпунова, что Ивасьян взят под стражу и наступило время покончить со всей шайкой.
Дома была только Антонина Михайловна, когда Алферов явился с милиционером и понятыми. Как всегда холодная, чопорная и неприступная. Паша-Гирей Акбашев и супруг Воробьевой вовремя укатили в Новороссийск. Алферов так и не узнал тогда, кто сообщил им об аресте Ивасьяна. Гораздо позднее выяснилось, что сделал это человек, назвавшийся Ивась-яну Федоровым и близко знавший Шагбана Сапиева.
При обыске у Воробьевых обнаружили наполовину пустой тайник в одной из стен кабинета. Несколько пластин зубного золота, драгоценности и немного валюты. Остальное, наверно, увезли Акбашев и муж Антонины Михайловны.
Шагбан Сапиев не успел скрыться. Не сумел он предупредить и Клавдию Дорофеевну, чтобы как следует спрятала саквояж с зубным золотом. Саквояж Алферов нашел легко, когда делал обыск в квартире Ивасьяна, а вот золота не было. Обнаружили его через несколько дней при повторном осмотре в тюфяке постели Акулины Устиновны. Старушка была невероятно напугана и пришла в себя только, когда ей сказали, что ее ни в чем не подозревают Золото, как и следовало думать, спрятал сам Тигран Вартанович..
Через два-три дня после ареста Ивасьяна Степан Степанович Ляпунов знал уже все подробности последних десяти лет жизни и деятельности бывшего поручика белой армии, потом члена партии и начальника угрозыска.
В числе прочих вещей, найденных в его квартире, были часы «Ланжин» с репетицией. На внутренней крышке выгравирована надпись: «Поручику Т.В. Ивасьяну за отвагу и мужество в боях с большевиками — от Главнокомандующего войсками Юга России».
И подпись — «Деникин».
После разгрома добрармии Тигран Вартанович бежал на Украину, где и встретился с Клавдией Дорофеевной. Там он отсиделся, переждал. В Фастове сумел раздобыть кое-какие липовые справки о своих занятиях в 1919-1920 г. г.