По следу коршуна
Шрифт:
Теперь, тот, кто стоял позади него, зашел спереди и Федор не мог скрыть удивления. Произнес, медленно растягивая слова:
– Вот, это да.
Перед ним стоял Нельсон. Причем, живой и здоровый. Только лицо чуточку осунулось. Ну, а с другой стороны, с чего оно должно быть круглым и румяным, когда сплошной нервоз и менты шагают по пятам. Вот и сюда добрались уже. И все этот сыщик, Туманов, чтоб его…
– Ты знаешь, когда я тебя увидел там, вместе с ним, – кивнул Федор на все еще улыбающегося Семена, – решил, что обознался. Не разглядел в темноте твоего лица. А теперь, вижу, что нет. Не обознался, – эти последние
– На все божья воля. Потому я еще пока и живой, – сказал он в ответ.
Федор понял, в какую западню попал.
Глава 28
Нельсон уже понял, что люди Академика не оставят его, пока…. Пока не увидят его труп. И решил помочь им с этим. Только наивно было бы полагать, что такой опытный офицер ФСБ, как Юрий Нельсон сам подставится под бандитскую пулю.
У матери их было двое. Двое прелестных близнецов, родившихся с интервалом в три минуты. Наверное, так отведено судьбой, что первому из народившихся близнецов всегда выпадает несчастливая доля. Так, по крайней мере, было с Николаем Коршуновым, родившемся всего на три минуты вперед своего брата, Юрия. Еще когда Юрию не исполнилось и двух лет, его забрала к себе на воспитание родная сестра матери, выскочившая замуж за иностранца и проживавшая в славном городе Ленинграде. Приглянулся ей Юрашка. Ласковый мальчик.
Кроме них двоих, у матери еще осталось двое детей. Две девочки. Отца к тому времени не стало. Пил беспробудно и однажды зимой замерз, не дойдя до дома всего каких-то десяток шагов.
Поначалу, Юрий даже не знал, что Лидия Михайловна Нельсон, не его родная мать. Сколько помнил, всегда считал ее своей матерью. И даже, когда его привозили в деревню на брянщину и плохо одетая женщина с рано постаревшим лицом, тянула к нему руки, ласково называя его сынком, стеснялся к ней подойти. Однажды, так и заявил этой женщине, указав на Лидию Михайловну:
– Я вам не сынок. Вот моя мама.
Женщина тогда расплакалась, а Лидия Михайловна уговорила ее, дать согласие на усыновление Юрия. Впрочем, как потом не раз думал он, настоящая мать с радостью отдала бы ей всех своих детей. Юрочка выглядел ухоженным, не в пример ее грязнопузым малышам, на которых и одежды-то не хватает. Любым недоноскам рады. А у этого сытая мордашка. И одет он так, что старшно прикоснуться, чтобы не испачкать.
С братом Николаем отношения они почти не поддерживали. Юрий стыдился, что у него есть такой старший брат. И очень был рад, что Лидия Михайловна записала его на свою фамилию. Ну и что с того, что у него фамилия нерусская. По крайней мере, она во много раз лучше, как казалось ему, чем фамилия его брата близнеца – Коршунов. Пусть Николая дразнят, что коршун, это птица, не брезговавшая падалью. Про фамилию – Нельсон, никто такого не скажет. А стало быть, кличка про грязную птицу, к Юрию не пристанет.
Потом, когда подрос, Юрий уже сам несколько раз приезжал в деревню, но не чувствовал родства не к настоящей матери, ни к брату с сетрами. Скорее, чувство превосходства, что вот он какой. И какие они. Всегда неухоженные, грязные. Одеты не так, как он. И говорок у них немного странный, даже улыбку вызывает, что обыкновенную картошку с луком, они называют – бульбой и цыбулей. Деревенщики.
А
Он лег спать в каморке, но ночью проснулся оттого, что кто-то толкал его в бок. Узкое окно было не занавешано, и он, открыв глаза, в полумраке увидел свою сестру. Испугался поначалу. Чего ей надо? Зачем влезла к нему на кровать в одной ночной рубашонке.
– Тихо ты, – прицыкнула на него сестра, заползая к нему по одеяло и прижимаясь, точно замерзла. – Мать разбудишь. Молчи.
Она улыбнулась и вдруг сняла с себя ночную рубашку, и Юрий чуть не задохнулся от охватившего его приступа волнения. Теперь его старшая сестра, семнадцатилетняя Наташка, была совсем голая. Хорошо, что в темноте она не видела, как он покраснел от стыда.
– Я пойду… – жалобно произнес Юрий, а Наташка тихонько засмеялась. Куда ему уходить со своей кровати? Этому мальчику-паеньке.
– Чудной ты, какой-то. Неужели там, в городе, никогда девку в руках не держал? – прошептала она ему на ушко, погладив по волосам.
Юрий стыдливо помотал головой. Пока он даже не думал об этом.
– Ну, на, подержи, – она взяла его руку и приложила к своей груди. И Юрий почувствовал, как учащенно у нее бьется сердце. Хотел убрать руку, но против его воли, рука сжалась, придавив выпуклый сосок.
– Тихенько, глупенький. А то сосок болеть будет, – прошептала Наташка, гладя его обеими руками по голове и в то же время, как змея вползая под него.
– Я не могу…. Понимаешь, это нельзя. Мы ведь родные.
Наташка засмеялась, прижимая его голову к своей груди.
– Какие мы родные. Можно сказать, чужие. Ты там живешь, а мы тут. И зря ты стесняешься. Вон Колька, он уже давно нас обеих с сестрой долбит. И не стесняется. То ее, то меня. По настроению. А ты даже пощупать, как следует, боишься. А ведь хочешь. Смотри как твой отросток вздулся. Ну, давай же, ложись на меня, – Она раздвинула ноги.
Руки Юрия быстро пробежали по телу девушки и остановились там, где нужно. Даже представить никогда не мог, что там могут расти такие густые волосы, а под ними…
Он погладил и почувствовал на пальцах влагу. И не успел опомниться, как очутился на девушке. Теперь уже не испытывал стыда, забыв про все. Да и чем он хуже брата. А ведь тот уже это сделал, и ничего.
Из его кровати она вылезла только под утро.
А утром Юрий собрал свои вещи и уехал. Стыдно было за свой поступок. Потом получил от Наташки письмо, из которого узнал, что Николая посадили на семь лет за изнасилование соседской девчонки.
Это был первый, но не последний срок отсидки его старшего брата. Юрий не жалел его. В конце концов, каждый получает то, что заслуживает. Значит, Николай действительно виноват и теперь у него будет время одуматься. Но Николай Коршунов не одумался. И срока пошли один за другим. А Юрий за это время закончил университет, отслужил в армии и пошел работать в комитет государственной безопасности. Так тогда называлась эта организация. Сначала хотел пойти рабоать в милицию и неприменно сыщиком. Но потом узнал, что в комитете тоже существуют точно такие же должности. Только там, в отличие от ментов, мелочевкой не занимаются и дела ведут серьезные.