По следу крови
Шрифт:
— Мы на грани нервного срыва, — говорил таксист. — Я больше не могу водить машину. А ведь я работаю сам на себя, больничный мне не положен. Хотя, по правде говоря, таксопарк мне помог. Они даже собрали мне деньжат.
Через несколько недель в деревне пошли слухи, что семья подсобного рабочего, подозреваемого в убийстве, куда-то переехала. Все думали, что отца мальчика уволили. В газете проскользнуло сообщение, будто он бросил работу из-за постоянных угроз.
Но всё было не так. Родители парня никуда из Нарборо не уезжали и постоянно навещали сына в тюрьме строгого режима «Винсон-Грин»
Младший брат подсобного рабочего был приблизительно ровесником Эндрю Эшуорта и даже немного знал его. Кое-кто из подростков угрожал брату арестованного, но дальше этого дело не пошло.
— Двое знакомых ребят сказали, чтобы я дружил с ними. Тогда меня никто не тронет, — говорил мальчик. И никто его не тронул.
Когда полицейские заехали к ним на «ленд-роверах», чтобы забрать для экспертизы мотоцикл сына, семья уже была на грани помешательства.
— У нас что-то с телефоном, — пожаловался отец подсобного рабочего Тони Пейнтеру. — Вы прослушиваете наш телефон?
— Для того чтобы установить подслушивающее устройство, нужна санкция главного управления, — пояснил ему суперинтендент. — А для этого требуется очень веская причина, например угроза государственной безопасности. Вы на это не тянете.
Но самым страшным для них оказалось отчуждение, похожее на то, от которого страдали Иствуды и Эшуорты. Отчуждение и одиночество жертвы.
Через четыре недели после обнаружения тела Дон Эшуорт в Эндерби состоялась заупокойная служба. Родственники собрались в старой гранитной церкви. Викарий говорил о погибшей как об очень умной, живой, обаятельной девочке, послушной и преданной дочери, открытой всем радостям жизни. Золотистый свет лился через готические окна; пахло свечами, цветами, старинными псалтырями и смертью. Люди пытались понять нечто, скрытое от их разума, осознать случайное и закономерное. Но хаос постичь невозможно.
Дон Аманду Эшуорт похоронили на маленьком кладбище за церковью Иоанна Крестителя, в нескольких минутах ходьбы от того места, где она умерла. На кладбище было человек двести. Создавалось впечатление, что в деревне Дон знали все. Родители и брат покойной в траурной одежде следовали за викарием и служкой. Могила утопала в венках; из латтеруортской школы, где училась Дон, прислали венок с надписью «Мы тебя любим».
Барбара держала в руке розу на длинной ножке. Когда гроб опустили, она поцеловала цветок и бросила его в могилу.
Как и на похоронах Линды Манн, на кладбище присутствовали детективы. На этот раз они ни за кем не следили, а просто стояли в толпе, почтительно ожидая, пока родственники простятся с девочкой. Следить было незачем: убийцу они нашли.
Для Эшуортов труднее всего оказалось принимать соболезнования: никто не умеет выражать их родителям убитого ребенка.
После похорон Робин отказался ходить на кладбище. А Барбара, ухаживая за могилкой Дон, пыталась обмануть себя тем, что ее дочери здесь нет.
Когда муж лег с ней в постель, Барбара чуть не сошла с ума. Господи! Ведь то же самое хотел убийца от Дон! Так почему же он ее не отпустил, добившись своего? Почему убил? Даже гораздо позже, когда боль утраты стала не такой острой, она плакала после
Она никак не могла отделаться от этой мысли. Если ему нужно было только это, отчего он не пошел к проституткам? А если он хотел изнасиловать, то почему не отпустил ее после? Конечно, девочка получила бы психическую травму, но осталась бы жива и постепенно поправилась бы!
Однажды главный суперинтендент Дейвид Бейкер и суперинтендент Тони Пейнтер пригласили Эшуортов в полицию. Бейкер сказал, что, конечно, это слабое утешение, но все же — убийца их дочери пойман и, разумеется, будет осужден на длительное тюремное заключение.
Робин Эшуорт спросил:
— А вы уверены, что поймали того, кто это сделал?
— У нас нет никаких сомнений, — заверил его Пейнтер.
А Барбара все думала о последних мгновениях жизни Дон.
— Воображение отказывалось подчиняться мне, когда я представляла, через что ей пришлось пройти. Я утешаю себя только тем, что Дон не чувствовала многих издевательств, поскольку уже умерла. Может, она даже не успела понять, что с ней делают?
По мере того как полиция педантично собирала материалы по делу об убийстве, совершенном кухонным рабочим «Карлтон-Хейес», стало ясно окончательно, что у этого парня, по выражению одного из детективов, в голове не густо. Другой следователь, изучив дело, назвал подозреваемого придурком, без которого не обходится ни одна деревня.
Сержант Мик Мейсон, по-прежнему навещавший Иствудов, сказал Кэт:
— Да, скорее всего, Линду тоже убил он.
Но ведь Мик сам убеждал следствие в том, что Линда запросто справилась бы с любым четырнадцатилетним пацаном. Зря он все-таки поторопился сообщить Кэт и Эдди о поимке преступника.
За время продолжительных допросов полицейские сделали не одну попытку заставить подсобного рабочего признать себя виновным и в убийстве Линды Манн. Однако он вновь и вновь повторял, что не имеет к этому никакого отношения. В результате, несмотря на один и тот же modus operandi преступника, полиции приходилось рассматривать возможность того, что Линда и Дон убиты разными людьми.
К тому времени у парня взяли кровь на анализ: белковой фракции 1+ А-секреции у него не обнаружили. Но судмедэксперты, исследовавшие сперму, оперировали только понятиями типа «возможно», «вероятно» и редко исключали что-либо на все сто процентов. Какой же детектив поставит свою репутацию в зависимость от столь эфемерных вещей, как группа крови и ее состав?
Полиция и местные жители считали, что пора в этом деле ставить точку. Быстрое раскрытие убийства Дон Эшуорт было оценено в 113 тысяч фунтов, выплаченных участникам следствия в качестве сверхурочных. Об успехе доложили совету графства. Передвижной пункт закрыли, а полицейские вернулись к своим обычным обязанностям.
Заросли вокруг Тен-Паунд-лейн было решено уничтожить. И не стало деревенской тропинки, где в яркий летний день листья деревьев гладили прохожего по лицу.