По следу Саламандры
Шрифт:
Нет, Ив уже говорил, что тот, в плаще, ни с кем не общался. Нет. Он вел себя как чужак. Всем чужакам чужак. А Карсон чужаков любит. И мимо не пройдет… Почему Ив решил, что он чужак? Ну он же уже говорил! Молот Исса, много раз говорил!
Молот Исса, господа негодные преступники! Как нам объяснить привычку наметанного глаза? Хотите верьте, хотите решайте, как знаете. Ив скажет, как есть. Не верите — не надо.
Тут Карло ударил Алекса Ива. Потому что удержаться не мог. И больше сам не бил. Через некоторое время он остановил подручных и холодно,
Бармен с хрипом втянул в себя воздух, закашлялся, но совладал с болью и снова заговорил, прикрыв глаза. Речь его сделалась несколько невнятной, замедленной, но оставалась вполне разборчивой.
— А не о чем особенно продолжать. Чужак сидел, ни с кем не общался. А затем пообщался с Карсоном и его приятелями. Только недолго. И все. А то и значит. Вырубил их, и делу конец. Никто моргнуть не успел. Нет, не преувеличиваю. Не драка. Избиение. Да, один — четверых. Подробностей не спрашивайте. Не уследить было. Страшно и удивительно. Знаю только — никогда такого не видел. И знаю, что захоти чужак — убил бы.
А как выглядел? Обычно, как смотритель маяка или рыбак из самых бестолковых. В задрипанном, прямо скажу, плаще, в драной шляпе. Не удивлюсь, если он нашел их на помойке. Так что ему бы приодеться не помешало, что он в результате и сделал. А как выглядел человек в шляпе? Как человек. Не разглядел…
Тут Ив лукавил. Почему–то ему не хотелось описывать лицо человека–саламандры, которое так и стояло перед его мысленным взором. Холодное и вместе с тем яростное. И это казалось ему важным.
— Высокий, худой, сутулый, — выдал скупые приметы бармен. — Ничего больше. На первый взгляд. Ну, когда он плащ–то скинул, то оказалось, что он пятнистый, как саламандра, и лапы у него черные, с перепонками, и только ногти белые блестят. Нет, Ив говорит, как видел все…
Ив лежал на одном из столов своего заведения среди шелухи каштанов и говорил слабым голосом. Слова с трудом прорывались меж разбитых губ. Его лицо превратили в сплошную опухшую маску в кровавых потеках.
Болело всё. Но боль — ничто. Важны только доблесть и верность. Впрочем, мистеру Бенелли этого не понять.
И пусть он был беспомощен перед болью. Но не беззащитен перед людьми.
— Эй, — повернул он голову к двум громилам, — у Черепашонка в Малом доме по–прежнему идет игра?
— Чего ты бормочешь? Отвечай на вопросы, понял?
— Понял я, все понял. Только предупредить хочу. Зря ты туда захаживаешь. И дружок твой — зря. Не любит вас удача. И не полюбит уже. Ты ведь под Грифоном рожден. Грифон — чудовище из сна. Горазд загадки загадывать. Так поберегись вдвойне. А то выпадут тебе в день Мун «змеиные глазки» — вспомнишь мои слова… А ты под созвездием Охотника родился. Саламандра следует за тобой. Не гневи ангела судьбы. Сейчас вы Черепашонку службой обязаны. А чем тогда будете — смертью?
Громилы переглянулись и чуть попятились
Флай очутился в доме Остина Ортодокса — молодого аристократа из самого влиятельного рода Мира.
Это была не просто удача! О нет, это было явное благоволение ангела судьбы. Остин Ортодокс Грейт Шедоу Зестер Марк Зула — фактический глава Совета лендлордов. А его дядя… Ну, то есть не дядя! Племянник…
На самом деле Остин не племянник Орана Ортодокса Мулера, а его дядя. Пускай дядя моложе племянника. В аристократических семьях так бывает.
Род разделился четыре поколения назад. И если прадед Орана Ортодокса Мулера еще носил титул лендлорда владетеля, то его дед уже принадлежал к сословию мейкеров, но тесные связи меж разными ветвями в семье сохранились.
И вот теперь Остин — первый среди равных лендлордов в Совете, а его племянник — Оран Мулер — безраздельный глава синдиката Мулера и председатель Совета глав синдикатов. Мулера Флай назначил своей первой мишенью еще сидя в застенке и сплетая веревку для побега.
Вот теперь бы выяснить еще, чей злокозненный план угрожает народу фейери и самому этому миру. Кто стоит за знаками страшной беды. Остин, вернее всего, ничего не знает о планах Мулера. Флай помнил Остина ребенком.
И все же Флай вдруг задумался. Ведь если Мулер будет убит, то Остин наследует синдикат. Он относится к роду прямых потомков Грейт Шедоу. Коварная кровь.
Зула — главное фамильное имя восходит к древним богоравным вождям еще до Урзуса Лангеншейдта. Флай попытался вспомнить, что связано с этим родом.
Не смог. Воспоминание ускользало. Ну, да будет с этим. Есть насущн ыедела.
Флай оперся о телескоп, стоя в башенке так, чтобы его не увидели снаружи. Осмотрел телескоп, кстати. Приподнял его. Нет. Тяжеловат и громоздок. Флай обойдется зрительной трубой.
Он достал из саквояжа, принесенного сюда Леной, одежду. График получался плотный, и все же перед делом немного отдохнуть не помешает. Ночка выдалась утомительная!
Нужно было посетить оружейника и оптика, сделать заказы. Побегать по крышам. Понаблюдать. Много интересного и важного ждало его.
Потом он некоторое время будет скрываться здесь и вынюхивать… В самом буквальном смысле. Нужно будет побродить по дому.
Он приготовил свою одежду, сложил так, чтобы удобно было брать ее в полет, если придется лететь.
Затем Флай сел на пол, принял какую–то своеобразную, неудобную для человека позу, обхватив руками растопыренные колени и свесив голову меж них. На согнутой спине щетинились рыбьей чешуей складочки крыльев.
Флай заснул чутко и тревожно, ощупывая сознанием окрестности, изучая их, приспосабливаясь к обстановке дома, парка, окружения. Сквозь сон он чувствовал сон Лены, движения людей по дому и подле, даже друида в чаще парка у озера он немного чувствовал.
Подъехал паромотор. Флай захлопнул сознание, как раковину. Приехал Остин.