По старой дружбе
Шрифт:
Интересно, каково это: узнать, что у твоего мужа есть другой ребенок и быть вынужденной терпеть его (вернее, ее) присутствие в собственном доме? Наверное, паршиво.
Цветастый центр развлечений напоминает мне о моем десятом дне рождения. Единственным моим гостем был Краснов. Потому что других друзей у меня не было. И потому что мне не нужны были другие друзья.
Именно поэтому я испытываю самый натуральный шок, когда натыкаюсь на переобувающегося Краснова. Первые секунды я чувствую себя так, будто лечу в бездонную бездну.
— Какого черта? — интересуюсь я.
Мало того, что папа сегодня решил устроить нам пытку с самого утра, заставив нас натянуто улыбаться и поддерживать легкую беседу со своей дочерью, которая нам с мамой — абсолютно посторонний человек. Так еще и Краснов нарисовался. И тоже — с семьей.
Тетя Жанна лезет ко мне с объятиями и сообщает, как рада видеть всю нашу семью здесь. Все удивлены такой встречей, все в восторге, все думают, что это сама судьба. Иногда я ненавижу свою жизнь.
Рядом со мной внезапно вырастает блондинистая сестрица и уже протягивает свою ладонь Краснову.
— Владислава, — томно произносит она, ну не Милашка ли?
— Э-э… Даниил.
Они жмут руки. Из моей груди вырывается непроизвольный стон. Я коротко уведомляю всех о том, что иду в туалет, и спешу в дамскую комнату. Мне нужно прийти в себя.
— Рано или поздно они бы познакомились, — говорю я своему отражению в зеркале. — Это было неизбежно.
Дамочка, подкрашивающая губы рядом со мной, окидывает меня любопытным взглядом.
— Что? — спрашивает она.
— Я с вами разговаривала? — рявкаю я. — Что за манера: лезть, куда не просят!
Она испуганно отшатывается, со второго раза ей удается закрыть тюбик с помадой. Не спуская с меня глаз, она бочком выползает из помещения. Я провожаю ее грозным взглядом, затем делаю глубокий вдох и выдох. Поправляю волосы. Улыбаюсь своему отражению. Получается отлично.
На выходе меня поджидает Краснов. Ну, конечно!
— Что будем делать? — он преграждает мне путь, его ресницы трепещут.
— Катать шары. Что тут еще делать?
— Нет. Наши семьи вроде думают, что мы встречаемся. Что мы будем делать с этим?
— Ничего, — устало отвечаю я. — Пусть думают, что хотят.
Он качает головой, но отступает, давая мне дорогу. Я прохожу несколько шагов, затем торможу и возвращаюсь назад.
— Ты был ночью у моего дома? — спрашиваю напрямую.
Я вижу, как напрягаются мышцы его лица, и он отвечает не сразу.
— С чего бы это?
— Был или нет?
— Нет. Чего ты лыбишься?
— Да так.
Я возвращаюсь в зал и усаживаюсь за столик рядом с Милашкой. Красновы и Венерины что-то громко обсуждают, и она осталась не у дел. А что ты хотела, дорогая? Ты не вписываешься.
Через несколько минут к ней подходит папа и зовет ее в свою
Я перемещаюсь к нему и приветливо улыбаюсь. Дядя Миша всегда мне нравился. Несмотря на огромную занятость и многочисленные командировки, он никогда не отмахивался от своего сына. Находил время для детских мероприятий всегда. Помнится, он даже придумывал конкурсы на каком-то школьном празднике. Краснову с отцом очень повезло.
— Как ты вообще, Лен? — я вижу в его глазах искренний интерес, и у меня мгновенно начинает щипать в носу.
Нет. Не плакать. Только не сейчас!
— Вы же сами видите.
Я еле заметно указываю головой в сторону Милашки. Только сейчас я замечаю Краснова, сидящего за соседним столиком и глазеющего на нее. Он смотрит на нее с долбанным восхищением. Приходится признать, что она в самом деле красивая. Как героиня сказки. Дешевка, строящая из себя принцессу-недотрогу!
По всей видимости, дядя Миша замечает мои крепко стиснутые зубы, потому что вдруг говорит:
— Ее появление не делает тебя менее значимой.
— Скажите это моему отцу, — я усмехаюсь, хотя желание плакать так никуда и не делось.
— Я говорю не только о нем.
Я с удивлением перевожу на него взгляд. Дядя Миша внимательно изучает мое лицо.
— Вы же знаете, что между мной и Красновым ничего нет. Он ничего от вас не скрывает.
Его губы трогает улыбка.
— Верно. Мы — друзья. Как и вы с ним.
— Вы что-то путаете.
Я больше не смотрю на него. Для меня это слишком тяжело.
— Кого ты обманываешь: меня или себя? Вы заботитесь друг о друге, пусть даже больше и не общаетесь. Так или иначе вы оказываетесь в одной лодке. Посмотри вокруг: вы и сегодня оказались здесь вместе.
— Дядь Миш, пожалуйста… Никто из нас этого не подстраивал, простое совпадение. Давайте не будем больше говорить о Краснове?
— Если ты этого хочешь. Но я скажу одно, в последний раз, обещаю, — я медленно поворачиваю к нему голову: — тебе не надо было подсылать вместо себя подругу. Даже если твои чувства к человеку изменились, и ты не хочешь поддерживать с ним отношения, имей мужество сказать ему об этом в лицо. Просто на будущее.
Как она могла? Как моя лучшая подруга могла так поступить? Вот, что не укладывается в моей голове!
Без объяснений несусь к выходу, на бегу неуклюже напяливаю пальто, одновременно набирая номер такси. Через каких-то двадцать минут, задыхаясь, вваливаюсь в школу. Охранник подскакивает на ноги и что-то кричит мне вслед, но я не слушаю. В кабинет врываюсь, как бешенная, и позволяю себе сделать вдох, нависая над партой Эльки.
Наш молодой географ обращается ко мне невозмутимым голосом: