По ту сторону Бездны
Шрифт:
– Все хорошо. Все будет хорошо, - шептал он мне на ухо, прижимая к себе.
– Ты поможешь мне? Ты ведь поможешь?
– мои руки судорожно скользили по его спине, но я далеко не сразу поняла, что спина (вернее, рубаха на спине) местами мокрая. Но тут мне на ладонь скользнула холодная капля, я подняла руку чуть выше, ухватившись за его хвост.
– А почему у тебя волосы мокрые?
– я так удивилась, что даже немного успокоилась.
– Купался, - он улыбнулся. И эту невидимую в темноте улыбку я почувствовала всей кожей.
– Ночью?
– Да, - судя по голосу,
– Знаешь, летел мимо, увидел место красивое, решил искупаться. А потом вылез, смотрю: люди кругом, подумал, кто-нибудь ведь обязательно ужином накормит. А тут и тебя нашел. Ты ведь не откажешься покормить голодного вампира?
– Перестань издеваться!
– Зато успокоилась, - невозмутимо отозвался он.
– Держи, - в мои ладони опустился холодный и немного влажный цилиндр, такой знакомый на ощупь, что и свет был не нужен, что бы понять, что это.
– Ты ее только в болото следующий раз не выбрасывай, оттуда достать сложнее будет.
– Ты?.. Ты что, достал ее? Ночью? Но как? Откуда ты вообще?..
– я даже слов подобрать была не в силах.
– Ну как тебе объяснить, - он легко провел рукой по моим волосам, видимо, поправляя что-то, слегка взлохмаченное.
– Эта вещь очень долго была моей. И делали ее специально для меня. И теперь я ее просто чувствую.
– То есть мне не показалось, что в ней есть частичка твоей души.
– Ну, я бы не был столь категоричен. Души на частички делить - это никакой души не хватит! Но если тебе так проще представить... Знаешь, я не слишком воду люблю. И чувствовать, что моя «частичка» где-то там, на дне, полощется было не слишком приятно. Так что пришлось все бросить и лететь доставать.
– Так ты что, ты прилетел...из-за заколки?
Анхен вздохнул.
– Да из-за тебя я прилетел, дурочка. Я же не знал, заколку ты утопила, или сама вместе с этой заколкой на дне лежишь.
– Правда?
– я вновь прижалась к нему всем телом, утыкаясь носом куда-то под подбородок, вдыхая его запах, такой родной, такой знакомый.
– Правда, - он легонько потянул меня за косичку, заставляя чуть отстраниться и приподнять голову. Я увидела, как сияют в темноте его глаза, и еще успела удивиться: зачем? Он же знает, что на меня не действует. И тут его губы накрыли мои, легко, почти невесомо, и весь мир стал неважен, и уже я сама настаивала на продолжении, мне так нужна была его сила, ведь у меня почти не осталось своей.
– Прости, - прошептал он мне, отстраняясь, и вновь прижимая мою голову к своему плечу.
– За что?
– удивилась я. Прежде он не просил прощения за поцелуи. Он и разрешения-то никогда не спрашивал.
– Не могу снять твою боль. Невосприимчивость к голосу крови не всегда во благо, принцесса. Что бы ты там себе не навоображала.
– Откуда ты знаешь про боль?
– Чувствую, - он пожал плечами.
– Вот здесь, - его рука уверенно легла мне на поясницу.
– А снять не могу. Почему ты не выпила хотя бы таблеток? У вас что, обезболивающего нет в аптечке?
– Да я пила, - я, разве что, рукой не махнула.
– Толку? Я в своей жизни столько обезболивающего выпила,
– Так ты чередуй.
– Ты мне будешь рассказывать, вампир-теоретик?
– внезапно разозлилась я. Вот только дурацких советов тут не хватало.
– Не буду. Что на самом деле случилось, Ларис? Ты ведь не из-за этого плакала.
– Нет, конечно. Петька. Ему в больницу надо, он...с медведем не разошелся. Охотник. Тот ему все лицо... Я зашила, но я же не умею, меня не учили. И нитки...они обычные, одежду чинить...
– отступившая было истерика уверенно возвращалась.
– Успокойся. Давай я посмотрю. Все будет хорошо, Ларис. Я здесь, я тебя не брошу.
Я отодвинулась вглубь палатки, он протиснулся следом. Склонился над Петькой.
– Ты что-то видишь в темноте?
– Что-то вижу, что-то чувствую. Правда, через алкоголь мне это довольно сложно. Давай я заберу его к себе в машину, там и освещение нормальное можно сделать, и места больше.
– Да, конечно.
– Свой спальник захвати, - он легко поднял на руки Петьку, вылез из палатки и пошел в сторону берега. Я послушно поспешила за ним, вновь ощущая себя маленькой девочкой, верящей в Великих и Мудрых вампиров, которые от всего нас спасут. Ну, все вампиры не знаю, но Анхен - он и вправду спасет, он же врач.
– Доброй ночи!
– кого-то мы все же разбудили. И этот кто-то теперь светил в нашу сторону фонариком, силясь разобрать, что происходит.
– Не спится?
– Анхен чуть притормозил и обернулся на голос.
– Ну, кому не спится, вылезаем из палаток, сейчас включу свет и будем знакомиться.
Его машина стояла на самом берегу, неподалеку от наших байдарок. При приближении Анхена задние двери открылись, внутри вспыхнул свет, и я впервые увидела отделение, где, как утверждал некогда хозяин, он перевозил обычно своих животных.
Ничего ужасного. Светло, просторно, чисто. Сидений и впрямь никаких, абсолютно ровный пол, на который Анхен аккуратно положил Петьку. По длине было самый раз, еще где-то полметра оставалось. На одной боковой стенке я разглядела длинную продольную рейку, с закрепленными на ней петлями каких-то ремней, в другой имелось что-то вроде встроенного шкафа с множеством отделений различного размера.
– Знаешь, Ларис, пожалуй, не будем его тревожить, - решил Анхен, вглядевшись в замотанное бинтами Петькино лицо.
– Сейчас отвезем в больницу и там, в нормальных условиях все сделаем. Вещи долго собирать?
– Вещи нет, но еще байдарка.
– Ну а друзья у вас на что? Спальник кидай сюда и давай собираться. Фонарик есть?
– Да, конечно.
Я побрела через лагерь обратно к палатке, слушая краем уха, как Анхен знакомится с «неспящими». Не спал, похоже, уже никто. То ли голоса наши всех разбудили, то ли аура вампирская, то ли свет, льющийся из машины. Вот на этот свет как мотыльки все и стянулись. И были тут же направлены светлейшим Анхенаридитом, кто - разбирать и паковать байдарку, кто - помогать мне собирать вещи и палатку. Сам Великий долго беседовал о чем-то с Гошей, не снизойдя до участия в физическом труде.