По ту сторону экрана
Шрифт:
– Понятно. Спасибо, сынок, помог. Пойду к соседке. Третье мнение будет решающим.
Минут через двадцать Алёна вернулась домой с пачкой фотографий в руках. Алекс, к ее удивлению, был уже помыт, побрит и одет в черное и белое в тон к ее наряду.
– Смотри, что мне Глория дала, – она протянула стопку мужу.
– Ну мы же говорили! – Афоня перехватил фотографии. – Это прикольно! Пирамида из атлетов тридцатых годов, главные действующие лица в полосатых трико. Ты в теме. А куда вы направляетесь? Толстый
Никто уже не помнил, почему сын, когда был еще совсем маленьким, изобрел для Алекса такое прозвище. Его отец не был ни громоздким, ни перекормленным, но к нему приклеилось. Почему именно Толстый? Никто, включая ребенка, на этот вопрос ответить не мог. Может быть, поведение отца ассоциировалось у мальчика с Карлсоном, героем книги Астрид Линдгрен? Но, в отличие от него, Алекс был высок, широкоплеч и подтянут. На прозвище Толстый он не обижался: привык, сроднился.
– Идем на прием к миллионеру в Монтесито. Хочешь к нам присоединиться?
– Не-е-е. Спасибо. Мы с Джессикой обратно в школу. Там сегодня ярмарка – как это называлось в Москве? Ярмарка товаров народного потребления.
– Что вы на сей раз придумали? Чем торгуем?
– Джесси приготовила всякие примочки для ванной: морские соли с разными ароматами и свечи с тематикой Хэллоуина, а я приделал к ним электронные примочки. Они все там, на кухне. Хотите посмотреть?
Увидев заставленный коробками стол, семья ахнула от невообразимого количества диковинных штучек.
– Надеетесь всё продать?
– Да мы будем первым хитом! Всё со свистом улетит. Никто не пройдет мимо. Ты что, сомневаешься?
– Ни на секунду. (Весь в меня – оптимист, отдаленный от реальности). Я в тебя верила, верю и буду верить!
– Тогда до вечера. Пока, пока.
– Как поедем? По 101 или 192? – спросил Алекс, неторопливо усаживаясь за руль.
– По 192, а то на хайвее можно застрять. Который час? Без пятнадцати пять? Давай, давай скорее, опаздываем же! – Алёна пристегнула ремень. – Поехали! – она уже почти кричала, но шепотом.
Двухполосная неразделенная дорога вилась между старыми одноэтажными домами с нахлобученными крышами. Были они сплошь увиты южным плющом с абстрактно разбросанными яркими пятнами цветов. Кричащие краски отвлекали от вождения, вынуждая Алекса невольно крутить головой по сторонам. Окна построек, не имея солнечных очков, жмурились, прикрываясь лишь растущими вдоль заборов вечнозелеными растениями, отдаленно напоминающими кавказские туи и кипарисы. Местами навстречу попадались увеличенные до неестественных размеров карликовые японские деревья, превратившиеся в этих радоновых краях в гигантов ростом с человека.
После крутого поворота асфальтовое полотно сгорбилось и то ползло в гору, то спускалось вниз по крутым склонам плотных
– Как люди не боятся здесь жить? Ведь пара зимних ливней… – рассуждала вслух Алёна, уже в который раз с интересом рассматривая придорожные калифорнийские пейзажи.
– …или один хороший толчок… – продолжил мысль муж.
– …или небольшой пожар, – они, как обычно, мыслили синхронно, – и всё кончено. И никаких шансов. – Алёна поежилась от образа, возникшего в мыслях.
– Не будем о грустном, а то еще накаркаем. Ты же у нас моделируешь будущее, – Алекс сосредоточился на дороге, превратившейся в серпантин.
К началу приема они всё же опоздали. Миновав ворота усадьбы, их машина оказалась на широкой аллее, обочина которой была плотно уставлена автомобилями.
– Ну и где мы будем парковаться? – раздражаясь, проворчал Алекс.
– Проезжай вперед, там разберемся, – уверенным голосом предложила жена, делая попытку ввести себя в приподнятое настроение перед встречей со Стюартом Керри.
Преодолев изрядное расстояние по приусадебному парку, они выехали на площадку перед домом, называемую в этих широтах мотор-кортом.
Давно, еще в той жизни, в Москве, в студенчестве, Алёна увлекалась архитектурой, часто путешествовала и повидала много странных сооружений: столичных и деревенских, российских и западных.
Сейчас же перед ней был не просто дом, а творение кубизма в стиле начала ХХ века: эдакая смесь мексиканского пограничного форта с южноафриканской авантюрой. Однозначно определить стиль было невозможно. Фасад показался ей слабоватым для миллионера: всего лишь пара этажей, да и те скучные, плоские и безликие.
Уставленная пальмами галерея соединяла два внушительных куба здания, имевших, как ни странно, только по одному высокому окну с изящным французским балконом.
– Американская эклектика, – заключила Алёна, указав Алексею взглядом, где притормозить.
К ним сразу же подскочил молодой человек в черных брюках и белой рубашке.
– Добрый вечер! Вы приглашены? – он прекрасно справлялся с ролью супервежливого парковщика.
– Да, нас пригласил Стюарт Керри, – приветливо ответила гостья.
– Мистер? – молодой человек закашлялся. – Извините. Могу я узнать ваше имя?
– Да, конечно. Профессор Урбанова, а это мой муж, компьютерный гуру Алекс Нахимов.
– Спасибо, сейчас проверю.
Он подошел к небольшой стойке около арки на северной части мотор-корта и, полистав там бумаги, почти бегом вернулся обратно:
– Госпожа Урбанова, извините, я вас не узнал. Вы – почетный гость на этом приеме. Вас все ждут. Позвольте ваш валетный ключ, – он протянул руку. – Я запаркую машину.