По ту сторону экрана
Шрифт:
Взвизгнув резиной на брусчатке мотор-корта, машина подпрыгнула, сорвалась с места и понеслась к воротам.
Глава 2. Без приключений не обошлось
Урбанова полулежала в удобном кресле на террасе, обвитой плющом. Сверху свисали гроздья светло-сиреневых цветов, похожие на кисти винограда. Жужжали зависшие в воздухе колибри, соревнующиеся с осами в добыче нектара.
Алёна упорно дозванивалась в Москву своей неизменной школьной подруге Валерии.
– Лерка, привет! Наконец-то я тебя застала! Просто невозможно,
– Да брось ты, я только две минуты поговорила, – голос подруги, как всегда, звучал бодро.
– Две минуты и три часа, – улыбнулась Алёна. – У тебя со школы плохо с устным счетом.
– Хватит критиковать, переходи на подробности! Что еще у тебя случилось?
– Я влюбилась! – Урбанова встала и вышла в сад.
– Опять? Бедный Алекс, святой мученик. Как он выдерживает?!
– Он не выдерживает, он поддерживает. У него тактика такая. Предоставляет мне полную свободу. Но я ею не пользуюсь, потому что неинтересно, когда всё разрешено: бороться незачем и не с чем. Такая у нас внутрисемейная философия, – Алёна обожала своего мужа.
– И в кого же на этот раз ты влюбилась? – поинтересовалась подруга.
– В покойника.
– Умница! В твоего бывшего начальника?
– Да ну тебя. Ведь тело Лукаса не нашли, поэтому «в списках не значится», – Алёна с интересом рассматривала фруктовые плоды, переходя от одного дерева к другому.
– А где ты взяла этого нового, покойника? (Она их что, размножает?)
– Он сам меня взял. Представляешь, появился из ниоткуда, в баре. Подошел, убедил, что знает меня, пригласил на прием. Я пришла через месяц, и выяснилось, что он чуть ли не накануне приема умер. Меня провели по его имению, я увидела его туфли и влюбилась, – выпалила Алёна на одном дыхании.
– Люлёк, сколько тебя знаю, всегда у тебя всё не как у людей. Ой, я опаздываю! Побежала. Звони. Интересно у вас в Санта-Барбаре: приемы, любовь к покойникам с первого взгляда на их туфли. Пока.
Урбанова отчаянно долбила по клавишам в своем университетском офисе. В открытое окно, как всегда, вливался аромат океана и тропических цветов.
Она встала, закрыла окно.
– (Достала меня эта растительность: цветет и цветет, хоть бы отдохнула. Перерыв от бесконечной аллергии мне просто необходим, особенно сейчас), – и нагнулась к сумке, чтобы достать капли. Прыснула в нос.
Зазвонил телефон.
– Да, Марта, я вас слушаю. Кто? – слегка раздраженно ответила Алёна своему секретарю. – Я вообще-то занята. Грэг Керри? Нет, не знаю. А, постойте! Керри, Керри. Да, ну хорошо. Соедините. (Наверное, кто-то из родственников хозяина «Касабланки»), – Алёна включила громкоговоритель. – Алло! Здравствуйте, Грэг! – по американским обычаям голос Урбановой зазвучал приветливо, будто бы она целый день сидела и только ждала его звонка. – Как дела?
– Привет, Алионна. Дела нормально. Я решил позвонить. Позавчера мне не удалось вас догнать и поговорить. Вы просто спринтер!
– Да? Извините. (Интересно, который из них был Грэг Керри?)
– Мне бы хотелось с вами встретиться. Как у вас со временем? Вы не могли бы вечером подъехать
– Сегодня? – она пришла в ужас. – Я не уверена…
– Алёна, поверьте, это очень важно. Я бы не стал вас беспокоить. Похоже, вы приняли слова отца о бело-черной одежде за шутку, но это было всерьез. Это прописано в его завещании. Наконец-то сегодня меня с ним ознакомили.
– (Так, кое-что проясняется. Это его сын). Грэг, сегодня очень занятой день. Я должна… – она приготовилась перечислять свои дела.
– Пожалуйста, найдите возможность, – Грэг не снижал напора.
– Хорошо. Я постараюсь, но не обещаю.
– Буду ждать!
Сверкая на солнце, серебристый внедорожник въехал в усадьбу и неторопливо, покачивая боками, проплыл по булыжнику пустой аллеи. Без припаркованных машин она оказалась гораздо шире, чем в первый раз. Алёна добралась до мотор-корта, остановилась, вышла из машины и огляделась.
– (Странно, – подумала она, – почему они все говорят об античном стиле, когда здание явно мексиканского или, скорее, южноафриканского типа. Хорошо бы его еще и перекрасить, а то обшарпано, как в санатории профсоюза. Надо же, а в первый раз не бросилось в глаза).
Урбанова направилась к знакомой высокой черной двери. Подергала за ручку – закрыто. Позвонила – ни души.
– (Хороший мальчик, пригласил и спрятался. Ладно, я иду тебя искать).
Алёна пересекла площадку перед домом и оказалась около отдельно стоящей напротив парадного входа арки, поднялась по невысокой лестнице, посмотрела по сторонам – машин нет. Вернулась на мотор-корт, огляделась, заметила другую, глубокую, средневековую арку, соединяющую, как мост, два здания. Сквозь нее вдали обнаружила фонтан и направилась к нему.
– Я могу вам чем-то помочь, синьора?
Алёна вздрогнула от неожиданности. Из кустов появился вылитый Санчо Панса, только без осла.
– Я ищу Грэга Керри, – выдавила из себя Алёна.
– Да, он меня предупреждал. Я главный садовник, Фернандо. Пойдемте, проведу вас к господину.
Низкорослый мексиканец в зеленой униформе с надписью «Касабланка», зашагал к фонтану.
– (Грэг что, Ихтиандр? Что он делает в фонтане?) – удивилась гостья, но оказалась неправа.
За площадкой фонтана пряталась широкая лестница, ведущая в нижнюю часть усадьбы. Там скрывались от непрошеных глаз второй мотор-корт и широкая брусчатка, уходящая куда-то вглубь. Сквозь густую заросль деревьев пробивались вечерние лучи, образуя загадочные конусы, сверкающие на солнце.
– Это вторая стоянка для машин, – пояснил Фернандо. – Мы используем ее для парковки только в случаях особо больших приемов: человек на восемьсот. В общем, до тысячи, больше народу приглашать город не разрешает.
– (Надо же, какие приемы Стюарт закатывал).
Они спустились. Парк был великолепен: вековые дубы, развесистые сикоморы, лохматые пихты, тянущиеся к небу эвкалипты…
– Грэг ждет вас в охотничьем домике, – Фернандо говорил с сильным мексиканским акцентом.
– А что там за домом – речка? – полюбопытствовала русская дама.