По ту сторону границы

Климов Виктор

Слова сами лились из меня, как будто я до этого только и делал, что занимался изучением странников. Ещё один архив распакованной памяти распаковался.

– Но ты?.. – Сутер вопросительно посмотрел на меня.

– Я и не смотрел, - покачал я головой.
– Я не помню, чтобы отец что-то мне говорил по этому поводу. Я по неизвестной причине смог не застыть, как все вокруг, но что будет, если я посмотрю ему в глаза - мне не известно. Насколько мне известно, люди осмелившиеся на это, видели, скажем так, всякое.

Пробовать, если честно, желания нет.

– Застыть… - повторил Сутер. – То есть замерло всё вокруг? Перестало двигаться? Люди, животные, транспорт?

– Даже штандарты на стенах города стали неподвижны, - подтвердил я. – Даже мяч, которым играли дети, висел в воздухе, как ягода в желе.

Сутер прошёлся по комнате взад-вперёд, оглаживая бороду.

– То есть или они остановили течение времени, как бы это дико не звучало, либо, - он посмотрел на меня, - ускорили его относительно себя до такой степени, что всё остальное казалось замершим.

Я пожал плечами. Версий могло быть множество. Однозначно можно было говорить лишь о том, что мы столкнулись с чем-то недоступным человеческому разуму. Пока недоступным.

– Думаю, если бы я ускорился до такой степени, то атмосфера стала бы похожа на жидкость, а вокруг меня и странников образовалось бы облако плазмы. Я бы уж точно сгорел.

– Значит, мы столкнулись с новым физическим явлением, до этого не известным, - Сутер уже вернулся на своё место и снова изучал закованного чужака.

Он пощёлкал переключателем, меняя камеру, с которой транслировалось изображение.

– Удивительно, - задумчиво произнёс Сутер.
– Даже сейчас я вижу обычного человека, закованного в цепи, а ты - чужака. Знаешь, ты ведь на самом деле для них опасен. И для тех, кто хочет пробить проход в твой мир.

– Это я уже понял, - ответил я и слегка подвигал правой рукой, посмотрев на неё.

Сутер краем глаза проследил за мной, но ничего не сказал. Похоже, всё, что происходило с моей рукой, видел только я. А дальше что? Я начну слышать голоса в голове? Хотя о чём это я!

– Что-то не так? – всё же спросил он.

– Нет, всё нормально, заживает, разминаю просто, - ответил я. – Я вот что подумал: допустим, они пытаются проникнуть на Землю. Как по мне, ждать от этого чего-то хорошего не стоит. Но ведь нельзя исключать, что они несут опасность и для вашего мира.

– Я тебе больше скажу, они опасны, - подтвердил Сутре. – По-настоящему опасны. Не столько сами по себе, сколько из-за тех, кто может прийти за ними. Они – всего лишь проводники, по каким-то причинам запертые в нашем мире.

Старший полковник помолчал, произнёс:

– Знаешь, однажды твой отец тоже смог поймать одного чужака и держал его в вашем городе.

Я заглянул в чертоги своей памяти, и действительно, что-то такое подсветилось. Мне даже показалось,

что я также вот стоял перед телевизионным экраном, только было мне тогда лет пять от силы, и отец мне что-то объяснял. Потом меня вели в другую комнату и снова надевали на голову сетку из датчиков.

Спрашивать Сутера, откуда он знает о захваченном чужаке, я пока не стал.

– Но случилось кое-что непредвиденное, - продолжал старший полковник.

– Что именно?

– На город землян напали. Причём не только извне, но и снаружи. В вашу структуру были внедрены, как когда-то назвал их твой отец, гости. И они никак не проявляли себя до того момента, как не убедились, что могут извлечь чужака.

– Чужаки вытаскивали своего, понятно, - поспешил я с предположением.

Сутер посмотрел мне в глаза, будто решая говорить мне что-то или пока лучше повременить. Ведь я сам, по сути, был чужаком. По крайней мере, для его мира.

– Я говорил с твоим отцом, - всё-таки произнёс он.

– Угу, - кивнул я, история о том, что Сутера и моего отца связывали некие деловые, но неофициальные отношения, уже дошла до меня через Айюнар.

– Нет, не понимаешь, - загадочно улыбнулся старший полковник. – Я говорил с ним несколько дней назад. И вчера тоже.

Сказать, что меня словно ушат ледяной воды вылили – ничего не сказать! Подозреваю, что глаза мои нехило так округлились, стремясь выскочить из орбит, а челюсть отвалилась, потеряв всякое управление со стороны мышц. Я не знал, что делать: рваться на встречу с отцом или обнимать от радости Сутера.

Но всё оказалось гораздо прозаичнее, и в то же время удивительнее, частично подтвердив мои догадки.

– Да ты присядь, Вадим, - предложил Сутер. – Как говорил твой отец: в ногах правды нет, что бы это не значило.

Я опустился в кресло, не спуская глаз с хозяина кабинета.

– Твой отец отправил мне послание, - продолжал Сутер. – И это послание доставил мне ты. Должно быть, ты и сам уже догадался, но, чтобы убедиться в том, что ты не враг, мы использовали специально разработанные для таких целей методики и препараты, которые заставляют говорить правду и только правду.

– У нас, я слышал, тоже есть нечто подобное, - пробубнил я себе под нос. Теперь нашли своё объяснения мои «зависания», когда я как-бы зависал. Вкалывали мне эти т.н. препараты, когда меня лечили – вполне возможно. Но подозреваю, что при желании то же самое можно было бы сделать и путём элементарного добавления его в пищу или напитки, а потом уже можно и вколоть всё, что душе угодно. Если честно, ощутил я себя не очень хорошо.

– Твой отец, в своё время, хорошо продвинулся в работе над человеческим сознанием и его памятью, - задумчиво произнёс Сутер. – У меня была возможность в этом убедиться на собственном опыте.