По ту сторону границы
Шрифт:
Где же прокололись? Напрашивался очевидный ответ, в который не хотелось верить. Так, с этим будем разбираться позже, а сейчас надо убедиться в том, зачем он сюда приехал.
Автоматный приклад упирался в плечо, когда полковник застыл на пороге клетки Фарадея, где содержался чужак. Двери шлюза были открыты, а камера пуста. Смирнов испытал смесь облегчения (он знал, что увидит) и разочарования (он почему-то подсознательно надеялся, что чужак окажется на месте). Глупо, конечно. Конечно же, было глупо надеяться, что чужак останется там, где он его видел ещё вчера.
Что же, здесь всё ясно. Теперь надо разобраться, что за такие
Полковник, побежал к выходу.
Глава 45
Лежа на софе у себя в апартаментах, я пялился в расписной потолок, на котором были изображены сцены из каких-то древних мифов с животными и людьми, и, приходя в себя после очередного лечения. Как мои кости остались целыми, оставалось только догадываться. Проблема в том, что в порядке было далеко не всё.
Я провёл правой рукой перед глазами, и она распалась веером, через пару секунд собравшимся обратно в нормальную руку. Я провёл ей обратно, эффект повторился. С левой рукой такой жести, однако, не творилось. И это обстоятельство напрягало ещё больше. К тому же, никто кроме меня, этого не видел, а я акцентировать чьё-либо внимание на этом не стал.
Надо ли говорить, что я всерьёз задумался над тем, что произошло под стенами Нечтана и почему мне удалось одолеть странника? Лично мне было очевидно, что в этом вопросе не обошлось без моего отца, и он серьёзно постарался, чтобы я смог это сделать, наделив меня чем-то вроде иммунитета против возможностей странников, которые я пока представлял себе довольно смутно. Так, кое-что всплывало в памяти, но для полной картины этого явно было недостаточно. Подозреваю, что в этом и была задумка: открывать какие-то знания и воспоминания частями, реагируя на тот или иной триггер.
И стоило мне бить мечом по этой чёртовой сфере? Наверное, всё-таки стоило. К чему могла привести самодеятельность проклятого чужака, можно было только догадываться.
Меч, кстати, лежал тут же, упакованный в ножны, как и полагается. Его нашли вонзившимся в крепостную стену на высоте двадцати метров от земли, вытащили, почистили и вернули законному владельцу, то есть мне.
Через полчаса на пороге появились четыре гвардейца, которые препроводили меня к Сутеру, для начала посадив в броневик с глухими бортами. О том, что происходит снаружи оставалось только догадываться. Теперь я понимал, что чувствует среднестатистический кот, которого упаковали в мешок или сумку без возможности видеть улицу.
Уверенности, что мы действительно едем туда, куда надо, придавало присутствие братьев Сета и Дейса, которых приставила для моей охраны лично Айюнар. Они сидели напротив меня в полном боевом облачении и с автоматами, держа их перед собой.
Вскоре меня вывели из броневика, и в окружении охраны повели по широким лестницам и сводчатым гулким коридорам, стены которых были облицованы полированными полированным камнем – по-моему, это была яшма – и украшены статуями различных эпох, от древнейших времён до настоящих дней.
Особенно мне запомнилась скульптура, изображавшая красивую молодую женщину, что держала в руках перед собой не то яблоко, не то сердце. Проходя мимо, я толком не разглядел. Но она словно проследила за мной
Сутер находился у себя в кабинете, который ему полагался, как представителю службы безопасности Сайхет-Дейтем. Из окон открывался роскошный вид на обширный сад. При этом располагался кабинет, как и сад на высоте девятиэтажного дома. Вот уж где были настоящие Висячие сады Семирамиды! Если бы мне кто-то сказал, что я увижу нечто подобное, то ни за что не поверил бы. И сдаётся мне, что всё здесь цвело и пахло не только во время краткосрочного периода дождей, что навело меня на мысль о богатых водоносных слоях под землёй, живительную жидкость из которых сюда доставляют сложные системы насосов.
Я повёл правой рукой. Она не то чтобы болела, но всё-таки ныла. Впрочем, всё остальное тело, хоть и было порядком подлатано и напичкано обезболивающими, тоже нуждалось в отдыхе. Сейчас бы, на самом деле, полежать ещё пару-тройку часов на софе, а лучше, чтобы меня вообще не беспокоили в течение дня, а то и двух.
– Как твоё самочувствие? – спросил старший полковник по-русски.
– Могло быть хуже, - я дежурно улыбнулся. – В целом, приемлемо.
– Это хорошо, - кивнул Сутер, - нам предстоит долгий разговор.
Нечтан вообще имел специфическое устройство. Внешний город по части застройки ничем особым кроме свойственного южным городам колорита не отличался от какого-нибудь шумного восточного поселения Земли: здания из камня и песчаника, дерева очень мало (дерево дорогое и очень ценилось как товар, который поставляли пограничники), двух-, трёх-, максимум пятиэтажные здания, пускай этажи здесь и имели высокие потолки, такие же высокие и узкие окна, чтобы пропускать меньше солнечного света; расшитые или просто полосатые навесы и пологи, чтобы создать тень и многочисленные сверкающие на солнце шестиугольники солнечных панелей. Сутер, как-то рассказал, что ещё лет тридцать назад, внешний город был почти не развит, с десяток зданий, не более.
Зато город внутренний, тот, что был ограждён крепостной стеной, поражал своей архитектурой и планировкой. Если вам приходилось видеть многоярусные японские замки, то это могло лишь отчасти описать его внутренне устройство. Представьте, что перед вами огромные каменные дворцы с множеством резных колонн, высотных балюстрад и блестящими на солнце витражами. И от одного здания к другому ведут многочисленные где-то широкие, где-то не очень ступени, соединяющие дороги и террасы. То тут, то там стояли статуи неизвестных мне личностей или божеств, или фантастических животных, в которых при желании можно было бы найти черты земных хищников. И очень много вертикально ориентированных чёрно-жёлто-белых флагов сайхетов, развевающихся на ветру. Местами колыхались чёрно-бело-бордовые штандарты дайхетов.
Почему-то мне сразу подумалось, что во внутреннем городе могли позволить себе далеко не все сайхеты и уж тем более не любой житель пустыни из местных племён. И моё предположение оказалось отчасти верным: практически ни один сайхет или дайхет не жил во внешнем городе. Там они большей частью несли службу, но обитали исключительно внутри. А вот жителей пустынных племён, выбравших для себя оседлый образ жизни, или решивших перебраться поближе под защиту сайхетов в городе было в разы меньше, их как раз в этом плане сдерживали материальные вопросы. Такая вот социальная сегрегация, которой формально как бы не было.