По ту сторону границы

Климов Виктор

Нимеец спокойно проследил взглядом за своей бывшей нанимательницей. Надо было попробовать перехватить его внимание.

– Может, и меня просветишь относительно моего прошлого, Даут? – спросил Вадим, отставляя ситар.

– А, может, мне лучше пристрелить тебя? – произнёс Даут.

Вадим сглотнул.

– Хотя нет. Понимаешь, Айюнар права, когда говорит, что это я предложил воспользоваться маршрутом вблизи Границы. Я ждал посланника, но почему-то не захотел идти на контакт, - это он о том незнакомце, которого Вадим видел ночью в городе? – Так что я даже рад, что ты тогда не погиб в лагере дайхеддов

и хотя и рассчитывал на то, что в пылу боя ты подставишься под чью-нибудь пулю.

Это хорошо, подумал Вадим, понимая, что у них появился шанс. Говори-говори. Выговаривайся. Ты долго терпел. Однако, становилось понятно, каким образом дайхедды проникли в крепость, а может это были и не дайхедды, а люди Даута, которые должны были атаковать крепость изнутри, в то время как кочевники напали на форт снаружи.

А это означает, что и отравить его в лагере Айюнар мог только Даут, точнее, это сделали по его приказу. А потом нимеец направил ничего неподозревающего несостоявшегося убийцу через тоннель в пограничном городе, заодно проверив, что из этого получится. Концы в воду! Ничего себе змею пригрела Айюнар!

То же самое сейчас происходило в Нечтане.

– Если учесть, что мы с трудом, но нашли то, что земляне не успели вывести, моя страна в скором времени будет диктовать условия самим сайхетам!

Вот ведь! Неужели они раздобыли ядерные боеголовки?! Вадим следил за Даутом, который уже вёл себя н так сосредоточено, как незадолго до этого. Да он буквально упивался своим триумфом! Он был хозяином ситуации.

Вадим вспомнил, как бегло прочитал заметки из истории этого мира и о том, что нимейцы действительно много раз воевали с сайхетами, но и союзниками тоже выступали не раз, например, что касается захвата Западного побережья для контроля торговли в этом полушарии планеты. Нимей ведь, в первую очередь, был торговой республикой, что-то типа нашего Карфагена. А потом уже были другие войны, из которых Сайхет-Дейтем вышел победителем, Республика растеряла своё влияние, а её и без того немногочисленная, но сверхпрофессиональные военные стали служить наёмниками в разных уголках этого мира.

Но с тех пор прошло уже более полутора веков! Неужели они так и не смирились? И чего им не хватало? А дайхетам? Этих-то куда понесло?

Вадим про себя отметил, что попал в самое пекло политических разборок. Более того, возможно он стал и их невольным катализатором. Он понял, что стоило глубже ознакомиться с историей этого мира, как только выпадало свободное время, а не погружаться в их мифологию.

Нимейцы, поражённые жутким расизмом, десятки, если не сотни лет, мечтают о реванше над сайхетами, считая падение их республики несправедливым, и для чего бросили все силы на поиски ядреного оружия землян. Дайхеты, оказывается, поражены изрядно подпитываемым извне комплексом неполноценности, что способствовало их переходу на сторону северян-нимейцев.

Господи! Да ведь они могут погрузить этот мир в такой хаос, что даже самый массовый набег дайхеддов покажется уличной дракой! И будь у Даута возможность, тот без зазрения совести взорвёт бомбу в любом сайхетском городе.

Айюнар стояла у края террасы спиной к Дауту и невидящим взглядом смотрела на огни ночного города, легкий ветер, заблудившийся среди древних дворцов, развевал её волосы. Когда она

на мгновение обернулась, Вадим заметил, что её глаза стали непривычно блестящими.

А Даут окончательно поймал волну, был спокоен, как удав, и каждое его слово словно очередная петля рептилии душило Айюнар.

– Ты даже не представляешь, как было противно служить полукровке! Столько лет выполнять приказы отродья, которое только и делало, что рвалось найти способ попасть в мир её отца, чтобы возвыситься! Знаешь, тебе стоило принять предложение Сетхара, так у тебя был бы хотя бы шанс не называться богомерзкой тварью, а стать… - Даут скривился, будто слова доставляли ему неудобство, - уважаемой женой и матерью. Но Сетхар погиб. Погиб из-за тебя. Зря погиб.

Из комнаты на террасу выше ещё один гвардеец, в котором Вадим узнал адъютанта Сутера. Ой, как же всё плохо.

Адъютант, ничуть не опасаясь, подошёл к Дауту и, склонившись, стал что-то вполголоса ему докладывать. Закончив, он встал за его спиной.

Что же, это небольшой, но шанс, и надо им воспользоваться. Вадим сжал кулак, но так, чтобы его рука оставалась вне поля зрения нимейца.

Вадим перевёл взгляд на Айюнар. Она молчала. Слеза торопливо скатилась по её щеке, задержалась на скуле, словно раздумывая над своей дальнейшей судьбой, и в следующий миг растаяла на её шее.

– Как же мне тебя жаль, - неожиданно твёрдо произнесла Айюнар, – Мучить себя, заставляя общаться с полукровкой! Представляю твои душевные страдания!

Её губы тронула легкая улыбка, которую вдел только Вадим, а Даут мог только понять по её тону, что она улыбается.

Она резко обернулась, в её руке блеснул небольшой пистолет.

Раздался выстрел.

Даут был быстрее, ведь всё что ему требовалось – всего лишь повести дулом и спустить курок.

Айюнар пошатнулась, но не упала, сделав шаг к краю террасы. Силовое поле завибрировала за её спиной.

Со стороны гвардейцев, что охраняли выход с террасы, послышался женский крик, заставивший отвлечься на него вскочившего с кресла Даута и адъютанта. Судя по всему, они решили, что на них напали и приготовились отстреливаться.

Одна из раненых служанок Айюнар очнулась и набросилась на гвардейца со спины, пытаясь пронзить ему шею кинжалом, а второй, молотя её прикладом автомата, пытался её сбить, но та вцепилась в дайхета, словно разъярённая кошка.

Вадим с неимоверным усилием погасил охвативший его страх за Айюнар, воспользовался возникшим замешательством и метнул в сторону нимейца маленький стеклянный пузырёк, что до этого прятал в зажатой ладони.

Даут, среагировав на бросок, увернулся от летящего предмета, а вот адъютант не успел.

Хрупкое стекло разлетелось на мелкие осколки, после чего раздался дикий вопль, а Даут, явно не ожидавший такого поворота, словно бы впал в религиозное оцепенение.

Красный песок с завидной жадностью объедал лицо адъютанта, а тот бился в корчах на полу, пытаясь стряхнуть его с себя, но лишь способствовал тому, что злые песчинки попали ему на руки, в мгновение ока, проев плоть до самых костей, а затем принявшись и за сами кости и хрящи. И всё это без единой капли крови! Песок съедал буквально всю живую плоть, и самого песка от этого становилось всё больше и больше. Адъютант уже бился в конвульсиях.