По ту сторону границы
Шрифт:
Она долго и пристально посмотрела на него своими янтарно-карими глазами.
– Что ж, всё равно в чём-то ты меня можешь понять.
– Я понимаю, что у тебя были причины так поступить с твоими врагами, - кивнул Вадим. – И понимаю, почему ты не хотела идти через Красные пески, и что это не просто страх за свою и чужие жизни.
Она протянула руку, чтобы взять бокал но тот оказался пуст.
– Налей вина, - не то попросила, не то приказала она. – И себе тоже.
Вадим выполнил указание, наполнив сосуды искристым напитком наполовину.
– Не хочешь узнать, почему моей матерью решили пожертвовать? – поинтересовалась она.
– Я вижу, что тебе тяжело об этом вспоминать. Может быть, не стоит?
– Я не спрашивала, тяжело мне вспоминать или нет! – воскликнула она, не отводя от него пристального взгляда, а он так и продолжал стоять стоймя, глядя на неё. Он, было, поискал глазами какой-нибудь стул, но вовремя понял, что это может всё испортить.
Тёплая вода и вино делали своё дело, подумал Вадим.
– Я не хотел тебя задеть, Айюнар.
– Но у меня иногда складывается впечатление, что именно этого ты и добиваешься. Я тебе много раз говорила, что ты не пленник! Ты - гость! И ещё я говорила, что мне не нравится, когда со мной общаются, как с ...
Она сделал неопределённый жест рукой, но не найдя подходящего слова, уронила её в воду, заставив Вадима зажмуриться от полетевших брызг.
И это при том, что ты окружила себя служанками и слугами, только подумал про себя Вадим. Видимо, это вполне укладывается в ваших головах, кто вас, в конце концов, знает. В чужой монастырь со своим уставом не лезут.
– Хорошо, я понял, - ровным тоном произнёс Вадим.
– И почему твою мать отдали на съедение Красным пескам?
Казалось, Айюнар была немного обескуражена таким поворотом в разговоре и тоном Вадима, но быстро взяла себя в руки. В конце концов, это она установила такие правила общения. Вино и тёплая вода, однако…
Она перевела взгляд на поверхность воды, по которой плавали лепестки, и думала чуть дольше, чем ожидал Вадим, отчего ему стало казаться его нахождение здесь неуместным. Самое меньшее, что он мог сделать – стоять, как стоял.
– Мою мать считали отступницей, - тихо, но жёстко произнесла она, - предательницей. Нечистой! А она не сделала ничего плохого! Ничего! Никому из них! Она не предавала свой народ! Понимаешь?!
– Понимаю, - ответил Вадим, хотя в реальности почти ничего не понимал, но сейчас это был лучший ответ из всех возможных. Разве что смысл как-то брошенной на улице старухой в его и её адрес фразы стал слегка прорисовываться.
– Они скормили её проклятым пескам прямо на моих глазах! Просто, чтобы сократить путь, Вадим! Просто, чтобы сократить путь! Их даже никто не преследовал!!!
Она закрыла лицо ладонями, а он опустился рядом на одно колено и не знал, что делать. Обнять за плечи – не в данной ситуации. Погладить по голове – тем более. И слов подходящих, как назло, не находилось. В таком положении он ещё никогда не оказывался, и это заставляло его чувствовать себя крайне смущённым.
Он
– В твоём мире как-то иначе смотрят на обнажённых женщин? Не думаю.
Её рука быстро обвилась вокруг его шеи, он ощутил, как капли слегка тёплой душистой воды стекают ему за воротник.
"Да и чёрт с ним!" - вспыхнуло молнией голове.
Вадим опустил руки в ванну и обнял Айюнар за талию. Рукава его сорочки тут же напитались влагой, как только могли, а часть воды выплеснулась на пол, расползаясь чёрной блестящей лужей по каменным плитам.
Их губы соприкоснулись.
Её глаза были закрыты.
И пускай его завтра четвертуют или отвезут в Красные пески, но сегодня он сдерживаться не будет. Гори он всё синим пламенем!
Да плевать! Есть только они! Здесь и сейчас!
Глава 23
Комнату озарял мягкий приглушённый свет. Если бы я не знал, что в покоях нет окон, то решил бы, что на улице сейчас ясное раннее утро.
Я вдыхал аромат её волос, лёжа на боку на шёлковых простынях и, кажется, испытывал сейчас то, что люди обычно называют счастьем. Мне было хорошо здесь, сейчас, в данный момент времени, и я больше ни в чём не нуждался, кроме как видеть её гладкое плечо и ощущать лёгкий аромат её духов и тела.
– Нам надо уходить отсюда, - произнесла она, не оборачиваясь. Оказывается, она уже не спала, и, судя по голосу довольно давно. Значит, думала, размышляла, разбирала события. Не исключено, что, в том числе, и события вчерашней ночи.
– Сегодня?
– спросил я, целуя её в плечо.
– Да, - её голос был тихим, но в нём наконец-то слышались уверенность и твёрдость.
– Сегодня в ночь, когда будут закончены все сборы. Даут сообщил, что часть товара выкупил Сетхар и местные купцы из племён. Осталось самое ценное, что хотелось бы доставить до столицы, или хотя бы до Дейт-ат-Суна.
– Это далеко?
– Дней пять неспешным ходом, - её плечо двинулось, выражая сомнение. – Без уатэйев было бы быстрее, но они могут много утащить. Продам их. Куплю нормальную технику, хотя получится не намного быстрее. Или вообще отпущу их на волю.
– А они выживут без людей?
– Выживут, главное сделать это не здесь, а то они объедят оазисы. Будут по ночам ходить и жрать. Надо выпускать там, где растительности больше.
То, что практичные жители пустыни, скорее всего, пристрелят гигантов, и пустят их на шкуры и мясо, я говорить не стал, да думаю, Айюнар и сама это прекрасно понимала. Такие животины будут словно наказание для любого мелкого поселения, вроде красиво, вроде статусно, но чёрт возьми, как же дорого! Так что проще было бы их съесть.