По ту сторону грусти
Шрифт:
– До сих пор вам удавалось выкручиваться, - продолжал он, - хотя нет, скорее - ускользать. Вы даже не имели понятия, какие тучи сгущались - и рассеивались - у вас над головой. А здесь вы ведёте себя, как самоубийца.
Председатель покачал головой. Казалось, на него нахлынули внезапные раздумья, такие непростые, что даже гнев частично отступил.
– Я вас просто не понимаю. Чего вы хотите этим добиться? Притом...
– Он замешкался.
– У меня странное чувство, дежа вю. Такое ощущение, что эта сцена повторяется - тогда тем более удивляет ваша безнаказанность, - криво усмехнулся он.
Вот,
– Совершенно верно, - максимально спокойно произнесла Алеся, хотя ей всё равно пришлось откашляться, чтобы продолжить.
– Мы беседовали о национализме, я довела вас до белого каления и заслужила титул экстремистки, а потом... потом я назвала вас человеком без роду и племени - и вы меня выгнали. Навсегда, - мужественно закончила она.
Андропов смотрел сквозь Алесино лицо с застывшим, странным выражением. Казалось, почва уходит у него из-под ног, точнее, из-под стула. В нависшей тишине слышалось только тиканье часов, которое раньше не замечалось. Председатель молчал. Он провёл двумя пальцами по поверхности своего стакана с чаем. Затем перевёл взгляд на собеседницу в чёрном кителе и уронил кратко:
– Кто вы?
Наконец.
– Юрий Владимирович, выслушайте меня, - попросила Алеся. Она бросила задираться, и тон её звучал почти смиренно.
– Я расскажу вам, кто я. Но взамен прошу ответить на такой же вопрос.
Андропов чуть заметно хмыкнул:
– Мне кажется, ответ вам без того известен. А вот вас было бы интересно послушать. Чёрт возьми, ну какие же невозможные дела творятся... как во сне...
– пробормотал он.
– Правда в том, что вы, то есть, мы оба - действительно во сне.
– Ничего не понимаю...
– Сейчас я всё объясню.
И после этих слов она впала в растерянность. Потому что не имела ни малейшего понятия, с чего начать. Алеся мысленно выругала себя. Зря понадеялась, что у неё есть легенда - официальная литвинская биография. Ведь сейчас её придётся и кроить, и плавить, и сочинять на ходу.
И начала она вовсе не с себя, а с параллельных миров, сновидений и энергоинформационных теорий. При этом переживала, как беспорядочно выплёскивается информация - она просто вываливала всё, что знала, в общих чертах. Неизвестно, сколько продолжалась эта лекция. Но во рту у Алеси не раз пересыхало, и она не раз смачивала горящие губы терпким молдавским каберне. Когда она с лёгкой тоской посмотрела на высокий прозрачный кувшин, Андропов без слов опередил её - налил ей стакан воды и так же молча пододвинул. Алеся благодарно посмотрела на него и продолжала говорить. Председатель слушал, характерно сцепив пальцы, и ни разу не перебил. Алеся не знала, как на это реагировать: может, лучше бы хоть что-нибудь спросил?
Когда она закончила и с облегчением осушила оставшиеся полстакана, председатель глубоко вздохнул, поправил очки на носу и откинулся на стуле, по-наполеоновски скрестив руки.
– Я вижу, вы "не с пустыми руками" пришли, - медленно произнёс он, - на самом деле не для бесед о шведской модели и советском кино.
Она чуть двинула уголочком губ и еле-еле заметно кивнула.
– Я не могу сказать, что мне не знакомы подобные теории, - продолжил председатель.
– Более того, мне всегда казалось, что, в свете определённых фактов, причём достоверных,
Алеся сглотнула.
– Не совсем. Я жила в двух мирах. И по отношению к вам я являюсь... может, громко сказано, но - человеком будущего. И поэтому биографии у меня тоже две.
Андропова это явно позабавило.
– Вот так так!
– воскликнул он со смехом.
– Обычно люди не спешат о таком говорить!
– Ну, мы с вами, в определённом смысле, коллеги, - оробев, произнесла Алеся. По щекам разлился предательский румянец.
– В этом тоже обычно не признаются, - колко подметил председатель.
– Потому что я вам не враг, - горячо возразила Стамбровская. И прибавила, смутившись своего порыва: - Надеюсь, вы мне тоже.
Это и предстояло узнать.
– Враг - это слово на эмоциях, - возразил Андропов.
– Вот "противник" - это более нейтрально. А этого я не исключаю.
– И я, - парировала Алеся.
– Но вы не рассказали мне.
– Я не на допросе. Простите, но я строю рассказ так, как мне удобно.
– Мне даже начинает нравиться, - иронически отметил председатель, - со мной давно так никто не разговаривал. И всё равно не уходите от темы.
– Ну хорошо. Биография номер один. Я, Алеся Владимировна Стамбровская, родилась в деревне Юровичи Гомельской области, край Беларусь, Великое княжество Литовское, в 1949 году...
И она довольно гладенько, кратко рассказала ему обе биографии до того момента, как в одном варианте она уехала заниматься наукой в Европу, а в другой работала в Министерстве обороны в Минске.
Она рассказывала так, как рассказывают стишок, стоя на табуретке. Сосредоточенно, душевно и отрешённо. И даже в таком состоянии она наблюдала за Андроповым и заметила, как жёсткий обычно рот его расслабился, а в глубине глаз смутно что-то промелькнуло - быть может, собственные воспоминания?
– Таких, как я, поэтически называют странниками, - в завершение сказала Алеся.
– И я имею довольно необычную природу. Как и вы, Юрий Владимирович - раз вы видите и осознаёте этот сон. Всё с вами очень странно, потому что только посвящённые могут выходить на такой уровень и устанавливать такую связь. С точки зрения некоторых теоретиков, я имею в каком-то смысле не совсем человеческую природу. Но и вы, по моим предположениям, тоже.
– И что из этого следует?
– осведомился председатель.
– Я хотела бы... мне необходимо, - исправилась она, - произвести один тест.
Он усмехнулся - до обидного иронически.
– Интересно, интересно...
Стоп. Не поддаваться на ответные провокации. Хотя она уже дала слабину. Вот только где? Хватит. Не время для придирок. Все действия - по наитию. Не оплошать бы.
– Предупреждаю, если вы отреагируете... необычно резко...
– Ей и слова с трудом давались.
– Тогда я окажу сопротивление. Но и это будет результатом.
– А если нет?